Григорий Арутюнян - Авое, Тифлис

Увидев в окне Анну, солдаты спросили, — где улица Пушкинская? Анна поинтересовалась: — "А кого вы ищете?" — Сердце щемило и уже подсказывало ей что-то. "Нам нужен Арсен Аваков. Мы привезли к нему этого мальчика", — сказали они, ласково прижимая к себе подростка. Анна чуть не свалилась от радости, перевесившись через подоконник. "Подождите…, никуда не уходите…, вы правильно пришли… Это и есть дом Арсена Авакова.. Вы просто зашли не с той стороны… Я сейчас выйду и открою вам ворота отсюда!.. Не надо обходить улицу".. — взволнованно повторяла она, с опаской отходя от окна, как будто боясь их потерять. Через несколько минут она открыла ворота со стороны Соломоновской улицы, впустив путников. Они прошли во двор, затем, поднявшись по деревянной лестнице на балкон, вошли в дом. Дома были только маленькие Теда и Зарик. Арсен еще не вернулся с работы. Анна напоила путников чаем, угостила, чем могла. Солдаты, убедившись, что попали по адресу, тепло попрощались со всеми, в особенности с мальчиком, с которым успели подружиться в нелегком пути, и отправились дальше.

— Все это время мальчик растерянно смотрел на происходящее вокруг. Тетя Анна заботливо за ним ухаживала, девочки бегали вокруг, что-то говорили ему на армянском, грузинском, русском, смеялись, тянули за шаровары, в особенности маленькая Теда. А Вагаршак ничего не понимал. Когда он пытался им что-то объяснить, девочки смеялись еще громче они тоже не понимали его. Анна пытались их успокоить и переводить сказанное мальчиком. От своего мужа она успела научиться, немного, зангезурскому наречию. А Вагаршак, конечно, не знал ни русского, ни грузинского, ни тифлисского диалекта армянского.

— На балконе послышались шаги, дверь отворилась, и в комнату вошел Арсен Аваков. Он увидел мальчика, окруженного домашними. Их взгляды, хоть и виделись они впервые, радостно встретились, и они бросились в объятия друг к другу. "Вагаршак джан, Вагаршак"…— повторял Арсен. "Дай, Дай джан"…— вторил ему счастливый мальчик. Он называл его Дай, что означает, очень почтительно, — дядя, хоть они и были двоюродными братьями. Мальчик, придя в себя, стал без умолку говорить со своим Дай. Арсен что-то спрашивал его, он с удовольствием рассказывал и рассказывал. Рассказывал, как прямо с поля, где он косил траву, его забрали солдаты, пришедшие с отцом. Солдаты собирались в Тифлис, и Хечо попросил их взять с собой мальчика и доставить по данному адресу. Сам он был болен и не мог сопроводить своего сына. Мальчика наспех собрали. Он успел попрощаться с родными, и отправился, с незнакомыми людьми, в долгую дорогу…

— Девочки с изумлением смотрели на них. Теперь уже они не могли понять их разговора. А мальчик все рассказывал и рассказывал единственному человеку, кто понимал его. Арсен был на седьмом небе от счастья. Он слышал свою родную речь!, свой любимый Зангезур. Больше всех радовалась Анна, видя, как счастлив Арсен. Она стала накрывать на стол. Но Арсен сказал, что они только немного перекусят и пойдут в баню. — "Анэт",— так он называл свою жену,— "ты лучше приготовь нам все для бани. Подбери все, что возможно из одежды и белья для Вагаршака. А пообедаем мы вернувшись".

— Арсен и Вагаршак с узелками в руках шли в баню. Они вышли на Пушкинскую улицу на Эриванской площади, затем через Армянский базар [4] Армянский базар — ул. Леселидзе, с сетью прилегающих к нему улочек. Главная артерия торгово-ремесленного центра Тифлиса. Вместе с Майданом — самая экзотичная часть города (прим, автора) — так назывался тогда этот район, спустились к Майдану — в царство знаменитых тифлисских бань. Теперь настал черед Арсена рассказывать и знакомить с городом мальчика. Арсен Аваков знал Тифлис очень хорошо. Знал каждую улочку с новым и старым названием, каждый дом, каждую лавку и духанчик с его хозяевами и историями. Он обожал Тифлис, свою вторую родину.

—Они пришли в Мирзоевскую баню. Банщик приветливо их встретил, дал отдельный номер. Конечно, Вагаршак был бы больше удивлен, зайдя в общие номера. Ведь он впервые в жизни попал в баню! И сразу в тифлисскую! Сказать по правде, он тогда не сразу понял, что это значит — не с чем было сравнивать. Дома он, если удавалось, купался только в корыте, а летом в речке, конечно без мыла, счищая грязь пористыми камнями.