Арно Зурмински - Йокенен, или Долгий путь из Восточной Пруссии в Германию

У дяди Франца, как всегда, было свое мнение о случившемся.

- Слишком поздно, - сказал он. - Опоздали на пять лет.

Это по-настоящему рассердило Штепутата, и он так и сказал дяде Францу. Хорошо ли это - разводить такие речи в час бедствия? Когда за шесть недель разгромили Францию, тогда радовался и дядя Франц.

- Ну так ведь не зазорно и одуматься через пять лет войны, - сказал дядя Франц.

Да, возразить было трудно. Штепутат промолчал. В тихие часы за портновским столом он сам сотни раз взвешивал все возможности. Уже два года планомерный отход на всех фронтах. И все больше и больше разрушений и развалин. Но нет, еще случится что-то необыкновенное, что-то такое, что всем казалось невозможным. Адольф Гитлер уже совершил непрерывную цепь чудес. Очередное чудо вполне могло явиться сегодня же ночью. Но пока в Восточной Пруссии по ночам являлись только русские швейные машинки со своим монотонным жужжанием. Где же немецкое чудо на Марне? Чудо на Висле? Произойдет оно в Берлине? Или на Мемеле? Или в мазурских лесах?

В неразберихе конца лета 1944 года старший лейтенант еще нашел время приехать в Йокенен поохотиться на уток. Его левая рука была перевязана, но это не мешало ему скакать верхом по полям, ставшим его собственностью после смерти отца. Вечерами он сидел на террасе замка со своей матерью и наблюдал за возвращавшимися с поля повозками.

- Когда станет опасно, пошли, пожалуйста, все бумаги Леоноре в Плен, сказал он однажды матери.

- А все-таки станет опасно? - спросила она.

Он вяло махнул рукой. Конечно, нет. Так, на всякий случай, ради предосторожности. Во время войны может случиться всякое.

Когда стемнело и стало прохладно, горничная принесла старой даме покрывало для ног. И горячий чай. За повозками маршировали домой русские пленные, они еще не разучились петь. Новый часовой обучил их немецкой народной песне: "В движенье мельник жизнь ведет". Это звучало мощно и грозно, камни с грохотом катились вниз по ручью, колеса вертелись вразнос.

- Их можно было бы и во фронтовом цирке показывать, - сказал старший лейтенант, смеясь.

Камергер Микотайт пришел на террасу спросить, пойдут ли после ужина стрелять уток. Да, конечно, стрелять уток! Пусть Микотайт будет готов примерно в половине восьмого. Если ничего тем временем не случится.

- Лучше всего было бы просто убежать в лес, - сказала мать, когда Микотайт ушел. - Леса огромные и непроходимые. Мы бы в условном месте оставляли для тебя еду. Многие люди в случае опасности гибнут оттого, что не готовы расстаться с привычным образом жизни. Не хочется менять уютную комнату на холодную лачугу, горячую еду на лесные грибы и ягоды. А в теплых комнатах их всех и находят.

- Я не могу снять этот мундир и улечься со свиньями, - сказал старший лейтенант. На этом разговор был окончен.

От пруда через выгон поднимался туман, оставляя от низких домов деревни Йокенен только окна и крыши. В ожидании Микотайта старший лейтенант играл на псарне со своей охотничьей собакой. Он прицепил поводок, и собака потащила его вниз по дороге. Микотайт шел сзади с ружьями, он очень гордился тем, что смастерил своему старшему лейтенанту приспособление, позволяющее стрелять уток и с раненой рукой. Пока они обходили пруд, Микотайт рассказывал о своих хозяйственных планах.

- На Ленцкаймской дороге будем сажать рапс.

- Сажайте, сажайте, - пробормотал старший лейтенант.

- Рапс дает хороший доход... Германии нужно масло.

- У вас полная свобода действий, Микотайт, - сказал безразличным голосом старший лейтенант.

- А на болоте нужно засадить вырубленные места. Это была бы подходящая работа для пленных, но не могу же я пустить русских в лес. Некоторые сразу же сбегут.

Они встретили Штепутата, пасшего на лугу свою корову.

- Хайль Гитлер, - вытянулся Штепутат, но старший лейтенант только молча приложил руку к фуражке.

- А он носит Рыцарский крест, когда идет на охоту? - спросил Герман отца.

Он готов был побежать вслед за охотниками, чтобы посмотреть, как выглядит Рыцарский крест.

Через четверть часа старший лейтенант и Микотайт дошли до просеки за прудом, где была тяга диких уток. Микотайт заряжал через дуло и подавал заряженные ружья старшему лейтенанту, а тот палил в йокенских вечерних сумерках выстрел за выстрелом. Собака шлепала по воде, собирая подбитых уток. Напуганные лебеди сбежали с гнезда и отправились со своими слишком поздно вылупившимися, серыми, недоразвитыми птенцами поближе к безопасному шлюзу.