Эптон Синклер - Широки врата

«Я могу видеть в вашей речи что-то такое», — ответила она.

— Я был благословлен даром слова. Но превратить эти мечты в реальность требует серьезных размышлений и усилий. То, что у нас честные цели, этого не достаточно. Нам нужно некоторое представление о психологии, ибо нет двух людей похожих друг на друга, как нет двух людей, полностью знающих друг друга, да и как это может быть возможным, когда мы так мало знаем о себе? Главное, что мы ценим возможность большого счастья, и готовы быть доброжелательными и терпеливыми, бескорыстно заботиться о благе другого человека. Одним из самых больших секретов, которые я узнал в объятиях любви, является то, что разумнее думать не о счастье, которое мы получаем, а о том, которое мы даем. Такое отношение, конечно, должно быть взаимным, в противном случае любовь становится эксплуатацией, а это нечто совсем другое.

— Я согласна со всем, Ланни.

— Я прошу вас сделать мне подарок, и вы имеете право знать, как я его использую. Я не какой-либо хищник, и собираюсь заплатить за него честностью и дружбой. Я не могу обещать заплатить наслаждением, потому что это выглядело бы самомнением с моей стороны предположить, что я могу его доставить больше, чем вы.

Он снова улыбнулся, но она не ответила. Серьезные голубые глаза сосредоточенно смотрели в его карие. Её внимание, сосредоточенное в нежных и тонких чертах лица, заставило его задаться вопросом, выбрал ли он правильный метод подхода к святой. «Прежде всего», — он продолжил, — «приходит искренность. Я сделаю все возможное, чтобы рассказать вам, кто я, что я чувствую и что я хочу. Если вы будете делать то же самое, мы можем понять друг друга и избежать многих ошибок. Одно из моих твердых убеждений состоит в том, что любовь должна быть основана на реальности, а не на какой-либо форме самообмана. Так как вы были замужней женщиной, то это то, что вы могли бы назвать аспирантурой в искусстве любви. Скажите мне откровенно, что в вашем сердце сейчас?»

— Прежде всего, Ланни, я не должна иметь ребенка. Я не могу принести ребенка в тот же мир, где есть нацисты.

— Нацисты имеют много детей. Они так планируют это.

— Я знаю, у них есть власть, правительство, образование, деньги, все. А у меня, кто должен бороться с ними, всего этого нет, а что есть, нужно сохранить для моей работы.

«Хорошо», — ответил он. — «В настоящее время, во всяком случае, детей не будет. А теперь, еще один практический вопрос. Вы знаете, что я не могу жениться на вас, пока я не получу телеграмму из Рино, штат Невада».

— Я не думаю, что вы должны когда-нибудь жениться на мне, Ланни.

— Почему нет?

— Потому что я не хочу связывать вас. Может быть, я смогу сделать вас счастливым, а возможно, нет. Если я не собираюсь жить в вашем мире, зачем мы должны рисковать гласностью и затруднением для вас и вашей работы?

— Вы считаете, что церемония бракосочетания не нужна, чтобы оправдать нашу любовь?

— Идея о церемонии не приходила мне в голову. Мне важно, что находится в вашем сердце. А вы об этом рассказали мне в ваших несколько маленьких выступлениях.

— Я буду чтить и уважать вас. Я постараюсь понять вас и ваши потребности, и дать вам всё, что вы просите. Я помогу вам в меру моих возможностей, и если вы будете в опасности, я буду с вами, как я делал это раньше. Это то, что вы хотите услышать?

«Да, дорогой», — сказала она. — «Это все».

— И это наша церемония?

Ее глаза закрылись, и она прошептала: «Да».

«Ты знаешь, Труди», — сказал он, все еще улыбаясь, — «Я никогда не целовал тебя». Он встал, взял ее за руку, и повел ее к дивану, который стоял на другой стороне комнаты. Он сел рядом с ней, заметив: «Я думаю, что это будет очень приятно поцеловать тебя».

Он был удивлен ее ответом. Она наклонилась к нему и попала в его объятия, и в то же время начала тихо плакать.

«Ты так себя чувствуешь, дорогая?» — спросил он.

«О, Ланни!» — воскликнула она. — «Я была так одинока! И я так старалась, чтобы ты не догадался об этом!»

После этого Ланни не захотел возвращаться в Бьенвеню. Он хотел оставаться там, где он был. Он был бы рад нанять большую студию и переехать туда. Но он должен был оставаться благоразумным, пока все еще юридически числился принц-консортом, и Труди настояла, что они всегда должны встречаться тайно, чтобы она не могла привлечь внимание нацистских агентов к Ланни Бэдду. Они должны продолжать свою прежнюю практику. Она будет ходить по улице, а он будет брать её в свой автомобиль.