Эптон Синклер - Широки врата

«Нет, миссис Бэдд,» ответила Труди, — «я не буду менять свои планы. Я положительно не вмешиваюсь в жизнь Ланни, и мне ужасно жаль, что послужила причиной несчастья между вами и ним». Она, возможно, продолжила бы, но чем больше бы она сказала, тем хуже бы она сделала.

Ланни предложил первым делом заняться выяснением, где можно найти комнату для любого из них в Зальцбурге. Он поехал в отель Австрия и узнал, что у них не было ни одного свободного номера. Ему даже не предложили мест, где он смог бы найти такие. В городе сейчас находились десять тысяч гостей. Обзвонив всех, Ланни получил ту же информацию. Когда он вернулся к машине, Труди сказала: «Позвольте мне выйти здесь и позаботиться о себе самостоятельно».

— Куда вы направитесь?

— Я возьму такси до железнодорожной станции. Там постоянно ходят поезда, и я хочу исчезнуть с вашего пути. Она протянула ему документы Селесты и вышла из машины.

Ирма могла бы сказать: «Вы мне не мешаете», но она этого не сделала. Ланни сказал: «Всё не так просто. Вам необходимо получить удостоверение личности от австрийских властей, и вам будут нужны деньги». Он взял пачку банкнот из кармана и попытался дать ей.

«Мне, действительно, не нужно так много», — заявила она, — «мне нужно только доехать до Парижа и продержаться там в течение недели или двух. Я получу работу и смогу заботиться о себе».

«Я повторяю, всё не так просто, как вы думаете», — возразил он. Он разделил пачку пополам, и втиснул резким толчком половину в её руку, как бы желая сказать: «Молчите и не глупите». Труди повиновалась.

«Миссис Бэдд», — сказала она, — «я не могу уйти, не сказав вам, как я глубоко благодарна за вашу помощь, и что всем сердцем сожалею о доставленных вам неприятностям».

«Вы можете утешать себя», — мрачно ответила Ирма. — «Если бы не было вас, был бы кто-нибудь другой. Неприятности копились в течение длительного времени».

«Прощайте, Ланни», — сказала художница. Она повернулась, чтобы уйти, но он последовал за ней по улице. — «Одно слово, пожалуйста. Когда у вас будет постоянный адрес, сообщите его мне».

«Я не должна вас видеть снова», — начала она.

— Я не выпущу вас, пока вы не дадите мне обещание.

— Это ошибка, Ланни, это разрушит ваш брак.

— Это мне решать.

— Я не хочу стать причиной

— Вы не сможете ничего изменить, и глупо даже пытаться. Я не хочу вас терять.

— Ланни, вернитесь к машине. Вы приведёте вашу жену в ярость.

— У неё есть машина, она умеет водить. Я пойду за вами сейчас и в Париж, если вы не пообещаете мне написать.

«Я напишу», — сказала она, а затем воскликнула: «Ланни, как ужасно, что я сделала это!»

Ирма пересела на сиденье водителя. Он подумал, что она собирается уехать без него, но всё, что она ему сказала, было: «Позволь мне вести машину. Нам надо попасть в близлежащий город, где не так людно».

«Ладно», — ответил он. Возможно, это было попыткой примирения. И когда они тронулись по направлению к Халлайну, он начал: «Я хочу сказать тебе много чего, Ирма.»

— Ты можешь говорить, что захочешь, я не хочу быть грубой, и я не хочу ссориться, но ты должен знать заранее, что тратишь слова впустую, потому что, я уже приняла решение.

— Ты собираешься развестись со мной?

— Я собираюсь домой, где я ощущаю себя на своём месте. Я пыталась убедить себя, что могу жить в Европе, но теперь знаю, что чувствую к ней отвращение.

— Ты не хочешь, чтобы я был с тобой?

— Нет, пока ты думаешь и чувствуешь, как ты это делаешь.

— Что ты имеешь в виду, дорогая?

— Ты знаешь, и это пустая трата времени говорить об этом.

— Скажи простыми словами твои условия.

— Ладно, если ты настаиваешь. Ты можешь быть моим мужем и можешь рассчитывать на мою любовь, если готов произнести одну фразу. Что никогда снова всю свою жизнь не будешь иметь дело ни с коммунизмом, ни с коммунистами, ни с социализмом, ни с социалистами и ни с чем-нибудь ещё, их напоминающим, независимо от того, как они себя сами называют.

Он закрыл глаза, как будто его ударили. — «Ты знаешь, я не могу это сказать, Ирма. У меня есть Ганси и Бесс, и дядя Джесс, и Рик, и Рауль».

— Я знаю их всех. И знаю, что нашему счастью конец. Поверь, я провела много времени, размышляя. Около двух с половиной лет, с тех пор, как нацисты пришли к власти, и мы поехали в Германию встретить Ганси и Бесс. Для меня стало ясно и становилось каждый день яснее: Ланни готов всегда поддерживать коммунистов или социалистов, но такое занятие не для меня.