Станислав Штейман - Волшебный жезл

— Это Мичурин головы вскружил, вот все и бросились выращивать новые сорта: кто — растений, а кто — животных!

Но немало у нас было и защитников. И среди них — Никита Федорович Ростовцев. Человек высокого роста, с умными глазами, твердым характером и крепкой волей — таким знают многие этого старого большевика, ныне крупного специалиста-животновода, академика Всесоюзной сельскохозяйственной академии имени В. И. Ленина. Работая тогда одним из руководителей наркомата совхозов, он с самого начала поверил в наши силы и всячески поддерживал нас.

Три телочки Малютка I, Малютка II и Малютка III на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в 1954 году. И взрослые и дети старались поближе рассмотреть этих чудесных близнецов коровы Мины.

Этот теленок живет на свете всего один день. Посмотрите, как удивленно он глядит на мир!

Животноводческий городок вполне благоустроен: помещения просторные и сухие. Днем через широкие окна их освещает солнце, а вечером — электричество.

Машинная дойка коров облегчает труд доярок, делает его более производительным.

Однажды мы получили сообщение, что наркомат направляет к нам специальную комиссию ученых, чтобы эта комиссия определила: можно ли считать, что мы вывели новую породу?

Комиссия приехала в зимний день. Все люди пожилые, солидные, у каждого за плечами — годы лекций, читанных студентам, ученые звания, теоретические труды.

Члены комиссии обошли все помещения для скота, измеряли животных, выслушивали их, долго изучали записи в племенных книгах, а потом до поздней ночи совещались, запершись в директорском кабинете.

Утром мне дали подписать акт. Комиссия считала, что выращенный нами скот нельзя считать новой породой, для этого численность караваевского молочного скота и зона его распространения еще очень незначительны.

Мы не стали особенно оспаривать это решение и вступать с учеными в спор. Дело вовсе не в том, как будут называться эти животные: швицами или как-то иначе. Главное — чтобы они давали стране как можно больше молока и мяса. И караваевцы поставили перед собой новую задачу: искать средства, которые позволили бы не только повысить удойность и живой вес животных, но и увеличить продолжительность их жизни. По мнению большинства ученых-животноводов, средняя продолжительность жизни коров двенадцать — пятнадцать лет. А нам хотелось, чтобы коровы жили и доились по двадцать лет и даже больше, чтобы пожизненный удой каждой коровы был доведен до 100 тысяч литров молока.

К началу 1941 года удой от одной коровы за год в среднем достиг 6310 литров. Двенадцать коров дали в течение года свыше 9 тысяч литров молока, а коровы Орлица I и Ленивая дали за триста дней лактации — почти по 13 тысяч литров.

У всех у нас было отличное настроение. Мы чувствовали, что с каждым годом дела совхоза становятся все лучше. И это прибавляло силы.

Теперь рабочие совхоза хорошо зарабатывали, хорошо жили; весь день слышался стук топоров — это строились жилые дома, новые скотные дворы, силосные башни и другие служебные помещения.

И вдруг, в разгаре лета 1941 года, разразилась война с гитлеровской Германией.

Буквально в несколько дней вся наша жизнь круто изменилась. По улицам Костромы раздавался топот маршевых рот, школы переоборудовались в госпитали, на окнах, на случай воздушной бомбежки, крест-накрест были наклеены бумажные полоски, а вечером все погружалось в темноту — некогда сверкавший огнями большой приволжский город был затемнен.

В первые же дни войны ушло в армию двести пятьдесят мужчин — рабочих и служащих Караваевского совхоза. Девятнадцатилетний Ваня Ситушкин поздно вечером пришел ко мне проститься — он был принят добровольцем в Ярославский комсомольский батальон. Ваня вынул из кармана мою книжку и попросил что-нибудь в ней написать на память…