Иржина Троянова - Яна и Ян

Все произошло так быстро, что мне даже нечего рассказывать. Ну, заболел немного живот. Потом перестал. И снова начал болеть. В это время как раз пришел Лацо, и я попросила его допечь картофельные оладьи. Но из прихожей до комнаты дойти уже не смогла. Тогда я попросила Лацо вызвать «скорую помощь» и вытащить из шкафа чемодан, приготовленный для роддома. Перепуганный, он быстро принес чемодан, однако, когда я застонала, почувствовав, как у меня разрываются внутренности, он бросил чемодан и рванулся к телефону:

— Вера, беги домой, роды начинаются, а я не знаю, что делать. Вызови «скорую помощь», да поскорей…

Вера с доктором Коларжем приехали буквально через несколько минут. Я понимала, что до будеёвицкого роддома уже не доеду. Доктор, вероятно, пришел к такому же выводу, потому что сразу крикнул Вере:

— Согрей воды и приготовь простыни! — а потом набросился на Лацо: — Что ты дрожишь как осиновый лист? Помоги лучше отнести Яну на диван.

События разворачивались все стремительнее. Я запомнила лишь, как вдруг почувствовала облегчение во всем теле и откуда-то издалека услышала пронзительный детский крик, не плач, а именно крик.

— Мальчик у тебя, Яна, — наклонился ко мне доктор, а мой усталый голос ответил:

— Я знала об этом с самого начала…

Я услышала из прихожей шепот, после чего кто-то несмело постучал в дверь. Вошел Ян.

— Привет! — сказала я. — Чего стоишь, проходи.

Я улыбалась, но глаза мои почему-то наполнились слезами. Наверное, от огромного счастья: ведь в корзинке для белья, вымытый и запеленатый, лежал наш мальчуган.

— Яничка, — нежно прошептал Ян.

— Чего ты стоишь у двери? Все уже кончилось. Посмотри в корзинку. Разве это не самый красивый в мире ребенок?

Ян наклонился над корзинкой. Малыш спал с зажатыми возле щечек кулачками. От него пахло чем-то удивительно приятным.

Ян взял мою руку и поцеловал ее:

— Спасибо тебе, Яна!

— Подожди благодарить, это ведь не девочка, а мальчик. Такие вот дела… Не сердишься?

— Мальчик?! — Ян, стоявший у дивана на корточках, начал выпрямляться, он словно вырастал на моих глазах. — Серьезно, мальчик? Значит, у нас сын?! Люди, у меня сын! Не сердись, Яничка, но я… я сейчас приду… Лацо! Товарищ командир! Вера! Доктор! У меня сын!..

Это я уже услышала из прихожей: Ян оставил дверь открытой настежь. Вот такие они, мужчины! Мечтал только о дочери, о сыне и слышать не хотел, а теперь сходит с ума от радости, что у нас родился именно сын.

Итак, теперь нас трое — Ян, Яна и Ян.

— «Жилище богов» готово! — сказал «ангел» и слез со стремянки. На вычищенной люстре остался покачиваться букетик омелы.

— «Уважаемые телезрители, — проник через стену из квартиры Фиаловых баритон диктора, — наша сегодняшняя программа окончена…»

— Наша тоже! — проговорил «ангел» голосом Анны Кутилковой, моего лучшего друга. — У меня руки и ноги от этой программы не поднимаются… А вы-то, Яничка, давайте быстро, быстро… Боже мой, да ведь уже полночь!

За стеной звучал государственный гимн — глуховатый ротмистр Фиала всегда включал телевизор на полную громкость. Была действительно полночь. А мы надрывались с рассвета, поднявшись с первыми петухами. Зато теперь наша квартира буквально сияла: кругом чистота и порядок, даже железная роза на стене, которую отчеканили Яну на прощание танкисты его роты, сверкала как новая. Окна закрывали ниспадавшие до пола красивыми складками нейлоновые занавески, а на полу лежал мягкий, пушистый ковер. Мы с Анной стояли на нем босиком.

— Прямо как в раю! — говорила она, оглядываясь по сторонам. — Вот пан надпоручик удивится. Он ведь все время подтрунивал, что вы устраиваете «жилище богов»… Мне даже не верится, что прошел только год. Как вспомню ваше прошлогоднее рождество… Вы походили тогда на пассажиров, потерпевших кораблекрушение и высадившихся на льдине. — Она добродушно рассмеялась.

Я тоже улыбнулась, но при этом у меня сжалось сердце. Воспоминания о прошлогоднем рождестве были мне не особенно приятны…

Сейчас за окнами горели огни прожекторов. Оттуда доносился гул бульдозеров, расчищавших новые строительные площадки. Зима для строителей не помеха, да и пришла она в этом году на Шумаву с опозданием. Микрорайон возводят невероятно быстрыми темпами, работы ведутся днем и ночью. Многие дома уже заселены, заканчивается строительство торгового центра, заложили фундамент детского сада. А в прошлом году на пустой, припорошенной снегом площадке возвышался только один дом и мы стали его первыми жителями. ТЭЦ не работала: снежный буран порвал линию электропередачи, квартира выглядела как после набега аваров (следует заметить, что она так выглядела довольно долго). К тому же во время лихорадочных сборов — новоселье было таким долгожданным! — я умудрилась сломать ногу в голени. И вот мы с Яном, продрогшие и голодные, коротали сочельник в кухне у единственной, чудом уцелевшей у нас свечки. И все же это был самый лучший сочельник, потому что мы впервые встречали его в нашей квартире. Нет, лучшим он был до той минуты, пока Ян не сообщил, что его направляют учиться в Брно, в военную академию. На целых пять лет…