Иржина Троянова - Яна и Ян

Независимость, как таковая, меня мало волновала. Я вообще считаю, что если два человека любят друг друга, то они и зависят друг от друга, и причина этой зависимости кроется не во внешних обстоятельствах, а в какой-то внутренней потребности. Но мне не хотелось объяснять это Михалу. В конце концов, многие люди могли бы меня спросить: «Чего же тебе недостает?» И они были бы правы, но… не совсем. Женщина не только возлюбленная, жена и мать, она прежде всего человек. А в каждом человеке есть такое внутреннее чувство, которое восстает против стереотипа, бессмысленной траты времени, праздности. Рождение ребенка может притупить это чувство, но совсем оно никогда не исчезает, как я раньше думала.

Я убедилась в этом, когда Ян почти все лето был на учениях. Как-то вечером Гонзик уснул, и в квартире сразу стало тихо и пусто. От Фиаловых проникали приглушенные звуки телевизора, со станции доносились гудки паровоза, где-то били башенные часы… Ванная после вечернего купания была убрана, выстиранные распашонки и чепчики развешаны на балконе, игрушки в шкафу аккуратно расставлены, а впереди — длинный-длинный вечер. Что делать?

Одиночество навевает не только тоску, но и тревогу. Наверное, поэтому я и противилась так отъезду Яна на учебу. Но потом поняла, что если из-за любви ко мне он откажется от академии, то всю жизнь будет чувствовать себя несчастным и это непременно отразится на нашей любви.

Командир Яна подполковник Рихта в откровенном разговоре со мной сказал то же самое, сказал, что муж редко прощает жене, если она препятствует его карьере. А этого мне не хотелось, я страстно желала, чтобы Ян был счастлив и всегда любил меня, только не знала, что для этого надо делать.

Смогла бы я объяснить все это Михалу? И разве понял бы меня Мишель Франсуа, он же Михал Швец? К счастью, он ни о чем не расспрашивал, видео, его вполне удовлетворило слово «независимость». Он лишь снисходительно улыбнулся и с готовностью пообещал устроить меня на заочное отделение, хотя срок подачи заявлений давно прошел. Вероятно, Михал добился определенного положения, потому что в разговоре он, будто случайно, заметил, что является членом школьной и культурной комиссий совета районного национального комитета, но мне это абсолютно безразлично. Из училища я уехала, набив сумку учебниками, которые дал мне Михал, и мечтая о том, как через два года я выложу на стол перед Яном свой диплом.

Мечты, мечты… А пока у меня голова идет кругом от экзаменов за семестр. Иногда я с отчаянием говорю себе: «Зачем тебе это надо? Ведь все равно у тебя не хватит сил!» Но не казалась ли когда-то неосуществимой мечтой и эта квартира?

Я вскочила с кровати и, шлепая босыми ногами по мягкому ковру, подошла к окну, чтобы прикоснуться к новым занавескам, посидела в уютном финском кресле. Потом зажгла все люстры, лампы и лампочки — пусть будет иллюминация! — и поставила «Итальянское каприччио» Чайковского — там ведь звучат фанфары. И вот босая, в ночной рубашке, но под радостные звуки фанфар я еще раз осматриваю залитое светом «жилище богов», в котором в отличие от настоящего их обиталища есть кухня, где домовито урчит холодильник, кладовая, где так приятно пахнет рождественскими пирожными, аккуратно сложенными в коробках, и ванная, где блеск плиток соревнуется с блеском кранов.

Осмотр окончен. Я гашу иллюминацию, снимаю пластинку с музыкой Чайковского, наполняю ванну, беру в рот несколько подгоревших ванильных рогаликов и погружаюсь в воду. У меня легко на душе, потому что все сделано, все расставлено по своим местам, а учебники заперты в шкафу. Ян приедет только в шесть часов, и у меня достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Это необходимо, ведь в Брно много красивых женщин и девушек…

— И ты не боишься за него? — спросила Милушка, когда делала мне прическу. — Я бы Индру ни за что не оставила одного на пять лет. Хватит и года!

— Супружество не тюрьма! — бодро заявила я и подумала: «Где же я это вычитала? А может, я это придумала в пику доктору Коларжу, который постоянно твердит, что супружество — это оковы?»

— Ну, если ты так уверена в себе…

— Если бы!

— У меня большой опыт в этом деле, — добавляет Милушка с чувством превосходства.

У меня он тоже есть, более того, он едва не стоил мне жизни, но об этом мне не хочется говорить.

— Главное, у тебя есть прелестная дочь… — возразила я Милушке, — и есть Индра.

— Знаешь, иногда я не верю в свое счастье. Мне всегда казалось, что человеку труднее поверить во что-то злое — в измену, подлость, но стоит самому пережить это, как уже не можешь поверить в собственное счастье… Постой, нужно постучать по дереву, чтобы не сглазить!