Ибрагим Рахим - Судьба

Он говорил и все время искал пепельницу, которая стояла рядом.

— Но быстрота — не горячка, — ответил Бардаш, пожав плечами. — А мне предлагают горячку. А я инженер. Я знаю, что горячка далека от науки…

Ягана вздрогнула: Бардаш наступил на больное место Надирова, которому не пришлось доучиться, или лучше сказать, приходилось учиться урывками. И если он сделал это, то значит, решил беспощадно, до конца стоять на своем. Он стал и Сарварову доказывать, что степень разведанности района неважная, что сам район сложен; неизведанная геология, прикрытая песками, давно родила шутку, что под песками нет геологии, он уходил в понятные всем подробности, — но — странное дело — чем больше он говорит, тем менее убедительной казалась его речь, а спокойствие раздражало. Первым это заметил Хазратов и спросил:

— Скажите проще, Дадашев, вы хотите вовремя пустить газ хотя бы в Бухару? Я уж не говорю о Ташкенте…

Бардаш не ответил ему, склонив голову так, что она почти вся ушла в плечи, и Ягана не знала, что скажет Сарваров. А Сарваров неожиданно налил всем чаю, извинившись, что чай остыл, и спросил:

— Скажите лучше о другом, Бардаш Дадашевич. Не хотели бы вы поработать в обкоме? Заведующий промотделом — не газовик, — он показал рукой на Хазратова, вежливо улыбнувшись ему. — Я сам, вы знаете, хлопкороб… Газ буквально ворвался в нашу экономику из подземных глубин… Нам нужен инструктор, понимающий все — и то, что бухарский газ действительно должен быть самым дешевым в стране, и то, как быстро надо дать его промышленности, людям… Говорят, что и воробья должен резать мясник. А тут не воробей! Если боитесь отвечать, скажите честно. Вы ведь честный человек…

— Я не боюсь, — сказал Бардаш.

Зачем, зачем это делалось? Ягана ничего не понимала. Может быть, Сарваров хотел прибрать к рукам строптивого инженера? Может быть, чтобы заставить Бардаша торопить других?

— Я боюсь другого, — сказал Бардаш. — Я не буду поддакивать Надирову.

— Поддакивать и не нужно. Если бы вы поддакивали, опять пришлось бы думать за всех кому-то одному. А дело сложное…

— Я не кабинетчик.

— И это хорошо. Кабинетчиков у нас хватает. Зачем нам еще кабинетчик по газу?

— А кто примет контору бурения?

— Ягана Ярашевна, — пробасил Надиров. — И тут же начнет глубокую разведку…

— Если все же разведку, то я не возражаю, — сказал Бардаш. — Своя разведка в дополнение к чужой не помешает…

— Да! Нашу скважину хотя бы не придется закупоривать. Уж если мы откроем выход газу, то оставим эту дырку в земле на веки вечные, чтобы эксплуатировать ее, пока есть газ, а его тут хватит! Конопатчики! — выругался он в сторону невидимых разведчиков.

А Ягана поняла одно: и ее судьба переменилась. Она станет вместо Бардаша заведовать конторой и по существу уже сейчас перейдет на бурение промышленных скважин. Хитрый ход Надирова был ей ясен.

— Я прошу вас только не спешить, — предупредил Бардаш. — Вы слышали про американский метод дикой кошки, Бобир Надирович? Они бурят сразу наудачу, по следам геофизических пророчеств…

— Ну и молодцы, если, конечно, геофизики — пророки, а не болтуны.

— Но ведь они рискуют деньгами не из того кармана, о котором говорили вы. А риск велик…

— Но и выигрыш велик! — бесстрашно сказал Надиров, приподняв над головой палец.

— Случайный выигрыш…

— Ладно, я не дикая кошка… — проворчал Надиров.

Сарваров начал прощаться. И только тут Ягана заметила, что она все время вертела в руках розу, которую ей подарил чайханщик.

— Он погубит себя! — сказал Ягане Хазратов, взяв ее в коридоре под руку и увлекая вперед. — Просто сует голову под паровоз… Кто он и кто Надиров? И самое главное — надо же давать газ!

Хазратова Ягана знала давно. Они с Бардашем были из одного зарафшанского кишлака Бахмал, неподалеку отсюда. И поэтому нередко встречались дома. Она знала, что муж недолюбливал кое-чего в Хазратове, но детство есть детство, воспоминания были воспоминаниями, и в таких случаях на многое закрываются глаза. Да вот и Хазратов очень серьезно предупреждал ее, и она ответила, невольно положив свою ладонь на его руку.

— Спасибо, Азиз Хазратович.

Бардаш догнал их уже в хазратовском кабинете. По лицу его бродила смущенная улыбка. Ягана знала эту особенность мужа — в споре помнить только о сути спора, а уж потом, чуть позже, осмысливать, чем же, собственно, для него самого кончилась баталия и чего ждать… А чем? Она не понимала, победил Бардаш или нет. «Он себя погубит», — звучали в ее ушах хазратовские слова.