Миклош Залка - Осада

— На заседании военного совета фронта я даже как-то сказал членам военного совета, что в твою честь не мешало бы дать артиллерийский салют. Ну, скажем, на берегу Дуная или в другом каком месте, где твои части сражались. Ты, конечно, знаешь члена военного совета Илью Трофимовича? Так вот он чуть ли не послал меня к черту с моим предложением.

У генерала дрогнули губы. «Значит, уже обсуждали этот вопрос, да еще так…» Взяв себя в руки, Розанов хриплым голосом проговорил:

— Мой корпус, к сожалению, к Дунаю не вышел.

Глаза у маршала сузились.

— А я видел на берегу один полк. Выходит, что ты и не выделял полка в резерв, в таком случае я его у тебя сейчас же заберу. Вот поеду к себе, а ты распорядись… Что ты мне на это скажешь?

— Полк я отдам… Но только мой полк не принимал участия в той операции…

— Ага, понятно! — Маршал закивал. — Значит, это не твоего корпуса…

— Я не могу отвечать за каждый полк, там ведь еще и командир полка имеется…

— Ай-ай, Петр Иванович, вроде бы тебя никто к ответственности пока не привлекает, а? Те солдаты тебя нисколько не посрамили, они свое честно выполнили… Ты только подумай, насколько важно было захватить плацдарм на берегу Дуная… Гитлеровцы наступают, а у меня на том берегу никого нет… Ни людей, ни техники… А в это время целый полк… мадьярки, говорят, с обожанием-таки встретили твоих солдат.

Розанов растерянно заморгал.

— Ты только представь себе положение члена военного совета! — Маршал засмеялся. — Я лично посылаю его, чтобы он на месте все выяснил, а то ведь немец-то все давит и давит… Вот ты и представь себе, как он, переходя из дома в дом, выуживал оттуда твоих молодцов. Разыскал он и командира одного батальона, но только помешал ему, вспугнул, так сказать… Тот комбат в одном исподнем выскочил из дома, а вслед за ним выскочила какая-то мадьярка, которая набросилась на Илью Трофимовича и даже поцарапала его малость. Женщину я понимаю, а за что, спрашивается, пострадал Илья Трофимович? — Брови у маршала взлетели вверх. — В конце концов выяснилось, что не комбат виноват, а Илья Трофимович, который помешал им заниматься фронтовой любовью.

Генерал пожал плечами.

— При мне никто мирное население не насиловал.

— Речь здесь вовсе не о насилии идет. — Маршал скривил губы. — Мадьярки сами рады были погулять с нашими солдатами, так сказать, отпраздновать свое освобождение. Неужели ты не понял? Твои солдаты абсолютно ни в чем не виноваты. Это Илья Трофимович занимался «насилием», так как он, вытащив пистолет, выгонял твоих хлопцев из домов. Я ему шутливо сказал, что он, видимо, стареет, раз уж не понимает молодых ребят, но Илья Трофимович так разозлился, что при всех обозвал меня циником. Я попытался было успокоить его, сказал, что он поступил совершенно правильно, послав комбата в бой. Так Илья Трофимович зубами скрежетал от возмущения.

Дверь отворилась, и в комнату вошел уже знакомый снайпер, неся чай. Маршал сразу же замолчал.

— Интересная история. — Розанов уселся поудобнее. — Очень сожалею, что все это произошло тогда, когда полк уже не находился в моем подчинении.

Когда снайпер вышел, генерал набил трубку табаком и, посмотрев на гостя, сказал:

— У меня для тебя, товарищ маршал, тоже имеется одна история. Как мне кажется, между твоей и моей историей можно даже проследить некоторую связь. Меня сегодня провели за нос, и самым паршивым образом. Заметил я это только тогда, когда ты приехал. Если помнишь, на столе у меня лежала карта. Взглянув на нее, я вдруг пришел к мысли, что мы послали в штаб армии донесение, кое-что в котором не соответствует действительности. Донесение это составлял мой начальник штаба, а потом подсунул мне на подпись, а я, не разобравшись как следует, подмахнул.

— Между прочим, гитлеровцы в том месте без малого чуть было не прорвались, — тихо проговорил маршал.

— Я пока еще не проверил… — поспешно продолжал генерал, но маршал перебил его:

— Я бросил туда части из моего резерва.

— Как только ты уедешь, товарищ маршал, я первым делом…

Глаза маршала стали злыми, он не дал генералу договорить.

— Бросать казаков против танков! — Подавшись всем корпусом вперед, он, четко членя слова, сказал: — Ты понимаешь, Петр Иванович?! Казаков против танков!..

Генерал беспомощно заморгал глазами. В этот момент зазвонил телефон, и Розанов ничего не успел ответить маршалу.

— Что вам надо?! Я же сказал, чтобы нам не мешали! — раздраженно крикнул генерал, схватив трубку, крепко прижимая ее к уху.