Миклош Залка - Осада

«Ну, я тебе покажу, — мысленно решил комкор, думая о старшем лейтенанте. — Гауптвахта или штаб? Я тебе устрою…»

Солдат тем временем разложил все, что он принес, на столе.

— И сколько же дней тебе еще осталось быть при штабе? — поинтересовался маршал.

— Сегодня как раз последний день. Завтра утром собираю свои пожитки и на «охоту», — весело ответил тот, беря поднос под мышку. — Да, чуть было не забыл вот это. — Солдат вынул из кармана галифе пол-литровую бутылку и поставил ее на середину стола. — На здоровье! — почти с детской наивностью произнес он и направился было к двери, но маршал жестом остановил его.

— Скажи своему старшему лейтенанту, что я хвалю его педагогический метод, а ты следующий раз не пей на службе: видишь сам, что нет никакого смысла. Как фамилия твоего старшего лейтенанта?

Солдат назвал фамилию.

— Так и скажи ему, что я его хвалю, — повторил маршал.

«Я его по-своему похвалю…» — подумал об офицере Розанов, с нетерпением ожидая, когда солдат наконец выйдет из комнаты, а когда дверь за снайпером затворилась, осуждающе покачал головой и сказал:

— Если бы я тысячу глаз имел, то и тогда за всеми не уследишь.

— А не слишком ли много ты захотел? — спросил маршал. — У меня два глаза, но я ими вполне доволен.

Генерал с любопытством посмотрел на маршала, уловив иронию в его словах, и тут же решил быть поосторожнее.

— Никому не посоветую командовать корпусом… — вздохнул Розанов. — Товарищ маршал, чувствуй себя как дома. — Сказав это, генерал откупорил бутылку и сначала наполнил рюмку маршала, затем — свою. — Ну, выпьем, — он поднял рюмку, — за то, что уважил меня своим посещением, и еще за то, чтобы ты почаще заходил ко мне вот так запросто, просто попить чайку…

Маршал чокнулся с Розановым.

— Не хвали гостя, пока он не ушел, — тихо произнес маршал и, приподняв рюмку, сказал: — Твое здоровье!

«Чайку зашел попить…» Губы у Розанова слегка вздрогнули. «Сидит как ледяной… Что-то он скажет?..» Генерал энергично опрокинул рюмку в рот и от удовольствия даже щелкнул языком.

— Хорошая поговорка, товарищ маршал. Постараюсь ее запомнить. Однако бывают такие гости, которые дороги мне и тогда, когда они еще не ушли. Рад, что могу причислить тебя к их числу. — Он поставил рюмку на стол и улыбнулся. — Откровенно говоря, я очень мало кого включаю в это число. — Генерал подвинул свой стул поближе к столу, окинул его взглядом. — Чем тебя еще попотчевать? Мяса вареного, а может, колбасы? Если любишь жирное, попробуй вот это сало с перцем, вкусная вещь…

Маршал задумчиво выпил палинку и, поставив рюмку на стол, взял себе кусочек мяса. Генерал подвинул ему тарелку, вытерев ее салфеткой.

— Хлеба?

— Кусочек, — согласился маршал. — Белый имеешь?! — удивился он и покачал головой.

— Это только для самых дорогих гостей, — похвалился Розанов. — Перед кем всегда хочется отворить дверь, а не закрыть.

Маршал так посмотрел на генерала, что тот заерзал на стуле. «И чего ему нужно?..»

— Этот хлеб выпекли по венгерскому рецепту, — начал объяснять генерал. — У меня в пекарне работает один мадьяр: так вот иногда он выпекает и такой хлеб…

Маршал молча продолжал есть.

Розанов потянулся за бутылкой, налил рюмку маршала и тут вдруг почему-то вспомнил о своем начальнике штаба, и по спине у него пробежал мороз. «Не хватает только, чтобы он сейчас заявился…»

— Мне лучше чаю налей, — проговорил маршал и, опередив генерала, сам пододвинул чашку.

— Не понравилась тебе абрикосовая палинка? Есть у меня и бутылочка армянского коньяка…

Маршал поднял вверх указательный палец и серьезно сказал:

— Только чаю!

«Ну и ну!..» Розанов поставил бутылку на стол. «Пришел в гости, а сам еще ломается…»

Положив в рот кусочек сахара, маршал пил чай, отхлебывая его маленькими глотками.

Розанов ел молча. Он представил себе лицо Черепанова, который как-то сказал Розанову: «Товарищ маршал появляется на том участке, где его угощают хорошим чаем. Я же ему, когда он появляется у меня, говорю прямо: «Чая у меня нет, а вот водка, быть может, найдется…» И ничего, пили водку. «Старик» превосходно себя чувствовал…» Розанов тогда завидовал Черепанову, тому, что маршал заезжал к нему, сибирскому медведю, который готов угощать командующего фронтом где-нибудь в овраге и чуть ли не прямо из горлышка бутылки, а потом хвалиться, что «маршал заезжал к нему попить чайку».

Генерал сдвинул брови, он чувствовал себя очень неудобно, на сердце было как-то тревожно.