Миклош Залка - Осада

— Магазин!

И в тот же миг Эгон нажал на спусковой крючок автомата.

Пулеметчик вздрогнул и, немного покорчившись, растянулся возле пулемета.

Эгон Ньяри побежал, на ходу вырвав зубами чеку из гранаты. Вспрыгнув на баррикаду, он поскользнулся и упал на колени. Метнув гранату в подворотню, Эгон распластался за баррикадой.

Как только граната взорвалась, он снова полез на баррикаду, выпустив несколько длинных очередей из автомата по подворотне. «Пусть русские видят, что я палю по своим».

Вокруг майора засвистели пули.

Эгон выругался. В него стреляли из окон дома, в подвале которого он скрывался, и только тут до него дошло, что уйти из дома — это еще не самое важное, его следовало бы сначала очистить от защитников, но теперь уже это придется делать с другой стороны. «С этой минуты я по горло увяз в дерьме…» Майор ответил на огонь из дома несколькими очередями, но, вспомнив, что у него мало патронов, перевел автомат на одиночный режим стрельбы. «Будь что будет, теперь мне возврата обратно уже нет…» Тщательно целясь, он стрелял в своих, а сам левой рукой махал русским солдатам, выглядывающим из дома напротив, чтобы они лучше могли видеть его. Вдруг из окна третьего этажа выглянул знакомый капитан, который выстрелил в Эгона, но не попал. «Скотина!..» — выругался майор и сам выстрелил в офицера, но тот успел спрятаться за подоконник. Через несколько секунд капитан высунулся уже из соседнего окошка и выстрелил, но снова промазал и больше уже не стрелял: у него, видимо, кончились патроны.

Над головой майора с воем пролетела мина, и Эгон невольно втянул голову в плечи. Вниз полетели куски кирпичей и штукатурки. За первой миной пролетела еще одна, потом еще и еще…

«Да наступайте же вы скорее… — мысленно торопил он русских. — Засели — ни туда ни сюда…» Внезапно Эгона охватил страх, что какой-нибудь русский, не разгадав его намерений, выстрелит в него и убьет.

В этот момент к баррикаде подбежал русский солдат и залег возле стены здания, показывая Эгону на подворотню. «Выходит, что я тебе должен прислуживать, а?» Взглянув в сторону ворот и увидев, что там никого нет, Эгон махнул солдату рукой, давая знак, что тот может идти дальше. Солдат быстро перебежал до ворот, а вслед за ним перебежало и еще четверо.

Когда Эгон оказался рядом с русскими солдатами, те бросились его обнимать, будто старого знакомого. И тут майор увидел, как один из солдат (он был в ватнике) достал из-под фуфайки фляжку и, сунув ее в руки Эгону, что-то сказал. Фляжка была неполной. Поняв, чего от него хотят, Эгон Ньяри отпил один глоток и почувствовал, как водка обожгла ему горло. Отдавая фляжку солдату, Эгон громко закашлялся. Русские оказались довольны и громко рассмеялись.

Дом содрогался от взрывов. «Мины рвутся…» — сообразил Ньяри.

— Ничего… — весело произнес русский офицер (Ньяри только теперь разглядел, что среди отважной пятерки оказался один офицер).

«Какие же они все простые и спокойные…» Тут Эгон Ньяри начал тыкать пальцем в сторону дома, но его не понимали.

— Вы говорите по-немецки? — спросил вдруг Эгона один из русских.

— Немного, — осторожно ответил Эгон.

— Сначала дозаряди свой автомат или возьми себе другой, — посоветовал Ньяри офицер. — Сколько человек засели в доме?

«Говорит он как прирожденный шваб», — подумал Эгон, беря предложенный ему трофейный автомат, и украдкой взглянул на русского.

— Сколько человек засели в доме? — повторил свой вопрос русский.

— Точно я не знаю. Часть их засела в полуподвале и стреляет оттуда из окон, которые заложены мешками с песком… — Эгон Ньяри говорил медленно, стараясь не делать ошибок, но ему это не удалось, и тогда он сказал: — Извините, что я плохо говорю по-немецки. — Эгону и на самом деле стало стыдно, что русский офицер, похожий скорее на азиата, лучше владеет иностранным языком, чем он, сын венгерского генерала. Он действительно не знал того, сколько человек защищают дом. Зато он хорошо знал все ходы и выходы не только в самом здании, но и в подвале, где находился настоящий лабиринт…

— А что, если вам попробовать обратиться к венгерским солдатам с призывом… — Русский офицер смерил Эгона внимательным взглядом. — Призвать их сдаться в плен… Объяснить, что их положение совершенно безнадежно…

Ноздри у Эгона Ньяри раздулись, он попытался представить себя в роли пропагандиста-парламентера и тут же почувствовал, как по спине пробежал мороз.

— Это бесполезно, — покачал он головой. — Там засели одни офицеры… и командир дивизии…