Жан Жене - Влюбленный пленник [litres]

Этот ограниченный четырьмя изгородями хаос, это противостояние поля ржи и козьего народа показывает, возможно, как хищнически вели себя палестинцы на южно-ливанских границах. Очевидно, что гнев шиитов был вызван не ребячеством фидаинов. Почему я сказал «гнев шиитов»? Так пишут в газетах, там почему-то никогда не говорят про гнев владельцев больших цитрусовых или табачных плантаций на юге Ливана. Об этом я подробнее расскажу в следующем томе.

Вероятно, слишком сильное обаяние делает очень красивых женщин совершенно невыносимыми, они кажутся приторными. Мужчины гораздо лучше – и дольше – способны выдерживать интенсивность этой притягательной силы, держась в некотором отдалении и время от времени улавливая исходящие от нее сполохи. Но когда процесс вершится у нас на глазах – украшая женщину манящим, соблазнительный орнаментом – мы рискуем уподобиться служанке Мольера, на которой поэт, как рассказывают, испытывал колдовскую силу своих новых комедий. Она знала, что все эти находки будут гениальными, поскольку предназначены они отсутствующей пока публике, которая, в парче и драгоценных камнях, появится в нужный момент в свете люстр, а она так и останется служанкой с тряпками в руках: нужно снять грим с лица хозяина и приготовить ему ванну.

– Отодвиньте ее как минимум метра на три. Она останется на насыпи, но на склоне, это ее защитит, и орудийный расчет ляжет, так он тоже окажется в безопасности и будет дальше вести огонь. Тогда фидаины смогут действовать с большей точностью, а устанут меньше. Дерево не будет мешать стволу пулемета, станет удобнее отвечать на встречный огонь. Вот, это что касается первого. А второй пулемет пусть обстреливает продольным огнем правую сторону долины и даже вон ту изгородь вдоль дороги, за ней могут прятаться бедуины.

Лейтенант Мубарак, суданец, стоял рядом со мной, среди фидаинов, как будто проводил инспекторский смотр. Он завораживал меня, его присутствие одновременно и тяготило, и умиротворяло. Казалось, едва взглянув, он заметил все недостатки диспозиции: ни одной ровной поверхности, плохо защищенным орудийным расчетам в случае опасности пришлось бы действовать вслепую. Прирожденный воин, он модифицировал линию обороны, и я понял, прежде всего, по цвету кожи, а еще по умению применять военные хитрости, что он плоть от плоти пробудившейся Африки. Я ему сказал об этом.

– Это все Сандхерст [90]. Я просто использую на практике уроки школы классической артиллерии. А Бонапарта я изучал перед церковью Сен-Рош [91] В 1795 году, во время вооруженного выступления роялистов, церковь Сен-Рош оказалась местом жестокой схватки мятежников с войсками Конвента, которыми командовал молодой генерал Наполеон Бонапарт. Будущий император приказал стрелять по роялистам прямой наводкой из пушек – следы канонады до сих пор видны на фасаде храма. ( Прим. перев. ) .

Вероятно, чтобы позабавиться, он сказал мне однажды:

– Посмотри на меня. Я ведь вызываю ужас. Потому что англичанин. Я африканец, но Африка тоже остров, как и Англия, с тех пор, как ваш Лессепс [92] Лессепс, Фердинанд-Мари, виконт де (1805–1894) – французский дипломат, руководитель строительства Суэцкого канала. ( Прим. перев. ) , играя бицепсами и трицепсами, разделил двух сиамских близнецов – нас и Азию. Благодаря этому пройдохе Африка от вас ускользнула и теперь плывет себе. Посмотри на меня, видишь паруса за спиной?

Офицер, в данной ситуации он с ходу понимал расстановку сил.

– Это война, мы сражаемся, мы побеждаем. В этом весь человек.

Внезапно он явился передо мной таким настоящим, цельным, без этих своих пустячков и безделок; не то, чтобы они придавали ему женственности, напротив, они казались мужественными до мальчишества, и, тем не менее, представлялись какими-то дополнительными игрушечными деталями, как будто их достали из дамской сумочки. Без этих деталек играть нужно было не в соблазнителя и кокотку, а в охотника и дичь. Даже не взгляд его, а форма носа, мускулатура шеи указывали, откуда придет опасность. Фидаины быстро его поняли. Перестав быть мальчишками, влюбленными в пастуха с его козочками, они подчинялись как солдаты. Эта новая диспозиция была устроена умно. Даже я, ничего не понимающий в системе защиты, почувствовал радость, это было облегчение оттого, что слабые места оказались прикрыты. Видимо, прежде я смутно ощущал их уязвимость. Преимуществом этой новой диспозиции являлось то, что теперь пулеметы были задействованы на полную мощность. С этого дня я стал смотреть на Мубарака по-другому. Он сидел на траве возле первого пулемета, и теперь, когда я думаю о нем, вижу его именно таким. Командиру наводчиков он указал точно, вплоть до полукруга, место обстрела, когда враг окажется напротив. Он опрокинулся на спину, немного покурил, прикрыл глаза. Рядом со мной вытянулся на траве африканец. Цвет кожи, обнаженный торс, мышцы, черты его лица, несмотря на племенные насечки… мне казалось, что все это, родом из Африки, там и было вылеплено, высечено и окончательно обработано ради битвы, непосредственной борьбы, военной хитрости или бегства.