Аврора Гитри - Татуированные души

— Ну видишь, ты не умерла!

Она весело смотрит на меня. Она красивая, у нее гладкая и блестящая кожа, как у ребенка. Хотя она и напоминает мне маски дракона, которые появляются на улицах на китайский Новый год. Только теперь я понимаю, что красота может внушать страх.

— Не умерла.

Наоборот, мне кажется, что я родилась заново. За деревянными дверями, у стойки бара, на диванчике в пятнадцатом номере. Когда я почувствовала, что меня подхватил свежий ветерок, когда увидела то, о чем рассказали оставленные в твоем боксе следы. Теперь я знаю, что ты выбрала для меня прекрасный путь и прекрасное имя. Докмай. Я — Докмай.

— Знаешь, ты ей понравилась.

Ее голос странно дрожит. На лице застыло капризное выражение играющей в куклы девочки. Она держится натянуто. Пальцы крепко сжаты. Я узнаю симптомы, я понимаю язык ее тела. Ясные, музыкальные жесты понятнее слов. Это зависть.

— Да?

— Перестань притворяться, ты сама видела! Она просто влюбилась в тебя! — говорит она и подпрыгивает.

Она приземляется на ноги, сгибает колени и склоняет голову влево. Ее руки струятся, делают волнообразные движения, кисть превращается в голову змеи. Изогнутые пальцы ласкают запястье. Настоящая танцовщица. Я сразу воображаю ее в вышитом золотом костюме. На голове появляется шляпа, обклеенная зеркальными осколками и устремленная к солнцу, которое должно отражаться в кусочках стекла. Улица с плетеными мусорными баками, полными сгнивших фруктов, куриных объедков и всевозможных отбросов, превращается в подмостки чудесного театра.

Когда я в детстве представляла себе волшебниц, они были такими, как Нет.

— Добро пожаловать в «Розовую леди», милая моя.

Мне кажется, что она кому-то подражает, повторяет уже пережитую ею сцену.

— Спасибо.

— Так, теперь нам нужно чем-то прикрыть на вечер твое бренное тело.

Волшебница исчезла, я снова вижу свою подругу с ее гибким, танцующим по тротуару телом, которое словно обещает наслаждение каждому встречному.

— На вечер?

Старуха не сказала мне, когда я должна начинать. Она просто провела меня в пятнадцатый номер. Теплый ветерок обласкал мне ноги, пробежал по спине, обнял за шею, нежно коснулся лица. В воздухе плыл аромат жасмина, смешанный с запахом плотских утех. Помещение напоминало бокс Нет. Только здесь испещренные шрамами стены темно-синие. Краска, как и везде, трескается от влажности. Диванчик, тоже плетеный, кажется, хранит меньше воспоминаний, чем его собрат в комнате моей подруги. Он гладкий, как бамбуковая флейта, которые, обманывая скуку, вырезают мальчишки на Севере. Лишь несколько зазубрин в изголовье. Я, забавляясь, пробегаю по поверхности диванчика пальцами. Ветерок, проникающий сквозь переплетенные прутья, напоминает мне дуновения воздуха, когда-то давно касавшегося моей кожи во время игры на флейте.

Не знаю, сколько времени оставалась я в своей норе, пытаясь воссоздать ее прошлое и представить себе будущее, которое я скоро ей подарю. Когда я вернулась в бар, старуха уже исчезла, а Нет вновь обрела сводящее с ума всех встречных мужчин умение раскачивать бедрами. Я не решилась спросить, куда ушла сутенерша. Впрочем, Нет и не дала мне такой возможности. Она потащила меня на улицу, припрыгивая так радостно, словно выиграла в лотерею.

— Да, на вечер.

— На этот вечер…

Я чувствую, как у меня сводит мышцы, деревенеет и сжимается тело, вдруг начинает бешено стучать сердце. Я никогда не потею, а сейчас мне кажется, что капли пота усеивают весь лоб. Так быстро… Я никак этого не ожидала. Я ведь только что родилась. Я едва научилась ходить. И вот мне уже нужно двигаться в ритме неизвестного танца, о правилах которого я только догадываюсь, — в ритме танца наслаждений.

— Хватит повторять. Конечно, на этот вечер. А ты что думала? Что старуха будет тебе просто так деньги платить? Естественно, надо сразу и начинать. Чем раньше, тем лучше.

Нет говорит громко, быстро и раздраженно. Ее смуглая кожа просвечивает сквозь слой мятного талька, которым Она покрыла свое тело перед выходом из дома. От приступа внезапной ярости она начинает топать ногами по тротуару. Энергичность движений ее рук и ног свидетельствует о совершенно неожиданном для меня запасе сил и агрессии. Произошедшая с Нет резкая перемена пугает меня. Как она может казаться то божеством, мирным и холодным, как камень, то обжигающим, испепеляющим торнадо, который вихрем разносит ваш прах по воздуху?

— Хорошо.