Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Но однажды, ранним августовским утром, когда она, словно Нарцисс, любовалась собою в зеркале, ей принесли письмо от Стэйна. Его грум с двумя лошадьми уже находится на пути в Прайорс-ков, сам он тоже выезжает из Парижа и хотел бы, если она позволит, прибыть следом. Беренис ответила короткой запиской: разумеется, ее матушка и она сама будут рады видеть его. Волнение, которое Беренис при этом почувствовала, заставило ее призадуматься и невольно вспомнить о Каупервуде, который, кстати сказать, в это самое время упивался чарами Лорны Мэрис.

Стэйн, финансист менее проницательный и ловкий, чем Каупервуд, в области чувств был ему достойным соперником. Стоило этому англичанину всерьез увлечься, как он становился на редкость изобретательным и напористым. Он любил красивых женщин и, какими бы делами ни были заняты его мысли, вечно искал все новых и новых приключений. Беренис пленила его с первого взгляда. В этом чудесном уголке, одна с матерью, она казалась ему вполне подходящим объектом для его пылких чувств, однако Стэйн понимал, что придется считаться с Каупервудом и действовать осторожно. Но поскольку Каупервуд ни разу не обмолвился, что является опекуном Беренис, а она живет сейчас здесь, в его доме, – так почему бы ему, владельцу поместья, не наведываться к ней и впредь, по крайней мере до тех пор, пока он не узнает чего-либо нового? Итак, когда настало время уезжать из Парижа, Стэйн с истинным удовольствием собрался в путь, решив извлечь как можно больше из представившегося случая побыть подле Беренис.

Со своей стороны Беренис тоже приготовилась к встрече. Она надела свое любимое бледно-зеленое платье, была оживлена и держалась куда менее официально, чем в прошлый раз. Хорошо ли он провел время во Франции? Какая лошадь победила – гнедая с белым пятном у глаза или большая вороная с белыми ногами? Оказалось, большая вороная; она принесла Стэйну приз в двенадцать тысяч франков, а заодно и выигрыш несколько пари, – в общем и целом тридцать пять тысяч франков.

– Достаточно, по-моему, чтоб превратить в аристократов целую семью французских бедняков, – весело заметила Беренис.

– Что ж, французы, знаете ли, народ бережливый, – сказал Стэйн. – С такой суммой какой-нибудь французский крестьянин вполне мог бы стать барином, да и наш тоже. В Шотландии, откуда родом предки моего отца, с такими деньгами, говорят, выходили в графы. – Он задумчиво улыбнулся. – Первый граф Стэйн, – добавил он, – начинал с меньшими капиталами.

– А вот нынешний выигрывает такие деньги за одни скачки!

– М-м, на этот раз да, но ведь не всегда так бывает. В прошлый раз скачки обошлись мне вдвое дороже.

Они сидели на палубе плавучего домика и ждали, пока им подадут чай. Мимо проплыла плоскодонка с какой-то веселой компанией, и Стэйн спросил Беренис, каталась ли она в его отсутствие на байдарках или на лодках, – ведь их сколько угодно на его лодочной станции.

– О да, – сказала она. – Мы с мистером Тэвистоком и с полковником Хоксбери – знаете, с тем, что живет близ Уимблдона, – обследовали всю реку, доплывали до Виндзора, а в обратном направлении – далеко за Марлоу. Думали добраться даже до Оксфорда.

– На плоскодонке? – поинтересовался Стэйн.

– Да, даже на двух или на трех. Полковник Хоксбери хотел подобрать компанию.

– Милейший человек этот полковник! Так вы знакомы с ним? Мы дружили мальчишками. Но я не видел его целый год. Он, кажется, был в Индии?

– Да, так он мне сказал.

– Знаете, окрестности Трэгесола много живописнее, – сказал вдруг Стэйн, отмахиваясь от Хоксбери и Тэвистока. – Кругом море, скалы, самое скалистое место на побережье Англии – очень впечатляющее, а подальше – вересковые заросли и болота, оловянные и медные рудники и старинные церкви. Вы этим не интересуетесь? И погода чудесная, особенно сейчас. Я бы очень хотел, чтобы вы с матушкой приехали в Трэгесол. Там у нас есть недурная бухта, где я держу свою яхту. Мы могли бы съездить на острова Силли – они всего милях в тридцати оттуда.

– Какая прелесть! Вы очень любезны! – сказала Беренис, думая, однако, о Каупервуде и о том, как он отнесся бы к такому приглашению. – Мама, у тебя нет желания прокатиться на яхте к островам Силли? – спросила она, заглянув в открытое окно. – У лорда Стэйна есть яхта и своя бухта в Трэгесоле, и он уверен, что нам понравится такая прогулка.

Она продолжала мило болтать, впрочем, не без легкой снисходительности в голосе. Стэйн слегка удивился, что она так небрежно отнеслась к его приглашению, которого многие добивались бы как величайшей милости.