Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

И он, добродушно посмеиваясь, весьма дружелюбно посмотрел на Джонсона, а Джонсон весь просиял, довольный и растроганный.

– Да, я, как вам известно, давно уже подумываю о парламенте. И наши дела здесь много бы от этого выиграли. Райдер и Баллок только и толкуют об этом. И Райдер, по правде сказать, прямо-таки требует, чтобы я выставил свою кандидатуру в его округе на сентябрьских выборах. Он считает, что я непременно пройду, надо только разок-другой выступить с речью.

– Ну, а почему бы и нет? Лучше вас кандидата и не сыщешь. И у Райдера, знаете, там большое влияние. Я вам серьезно советую. И если я или кто-нибудь из моих друзей можем вам быть чем-нибудь полезны, вы только скажите. Я с удовольствием все сделаю.

– Вы очень любезны, и, поверьте, я очень признателен вам. Да вот, кстати сказать, у меня сегодня в конторе… – тут Джонсон сразу понизил голос и перешел на конфиденциальный тон, – произошел один разговор, который может оказать некоторое влияние на мое решение.

Он замолчал, вытащил носовой платок, высморкался. Стэйн смотрел на него с любопытством.

– Ну так что же это за секрет? Выкладывайте!

– Ко мне сегодня явились два субъекта: Уиллард Джеркинс, американец, и Виллем Клурфейн, голландец. Агенты, маклеры: Клурфейн – в Лондоне, а Джеркинс – в Нью-Йорке. Рассказали мне кое-что весьма любопытное. Вы помните, мы продали за тридцать тысяч опцион на акции Чэринг-Кросс Гривсу и Хэншоу?

Стэйн, которого несколько забавлял таинственный тон Джонсона, сразу заинтересовался. Он положил отчет, который держал в руках, снял ноги со стола и пристально посмотрел на своего компаньона.

– Опять эта проклятая Электротранспортная! Ну что там еще?

– Похоже, они только что ездили в Нью-Йорк, – продолжал Джонсон, – и вели там переговоры с этим архимиллионером Каупервудом. Похоже, они предложили ему лишь половину своего тридцатитысячного опциона за то, чтобы он достал деньги на постройку дороги. – Джонсон презрительно усмехнулся. – А потом он, естественно, еще должен был бы уплатить им сто тысяч фунтов за строительные работы. – Тут они переглянулись и многозначительно хмыкнули. – Разумеется, он отказался, – продолжал Джонсон. – В то же время, судя по всему, он был бы не прочь получить полный контроль, то есть он ставит вопрос так: все или ничего. Судя по тому, что рассказывают эти двое, он как будто заинтересован в такой реорганизации подземной дороги, о которой мы с вами здесь думаем вот уже десять лет. Из Чикаго его, как вы знаете, выставили.

– Да, это я знаю, – сказал Стэйн.

– Между прочим, я тут прочел о нем статью, которую эти господа оставили мне. Вот она. – И, вытащив из кармана страницу «Нью-Йорк сан», Джонсон развернул ее – всю середину полосы занимал громадный, сделанный пером и очень похожий портрет Каупервуда.

Стэйн расправил страницу и стал внимательно вглядываться в портрет.

– Недурно выглядит, а? – заметил он, переводя взгляд на Джонсона. – Энергичный малый…

И, снова уткнувшись в газету, он пробежал глазами таблицу с данными о чикагских предприятиях Каупервуда.

– Двести пятьдесят миль… и все это в течение двадцати лет. – Затем он прочитал столбец с описанием его нью-йоркского дома. – К тому же, видимо, знаток искусства, – добавил он.

– Вы там посмотрите дальше насчет этой его истории в Чикаго, – сказал Джонсон. – У них все это с такой политико-общественной окраской подано… – Он замолчал, дожидаясь, когда Стэйн кончит читать.

– Ну и грызня у них там идет! – воскликнул Стэйн, откладывая газету. – Они, я вижу, оценивают его капиталовложения в двадцать миллионов!

– Да, да, так и эти маклеры говорили. Но вот что самое интересное: они заявили, что он сам пожалует сюда через неделю-другую. И для этого-то они ко мне и явились – чтобы я с ним встретился и потолковал, и не только насчет линии Чэринг-Кросс, – между прочим, они, по-видимому, как-то разнюхали, что нам придется ее обратно взять, – но и насчет объединения всей системы подземного транспорта, – словом, насчет того, о чем мы с вами думали.

– А что это за господа, Джеркинс и Клурфейн? – поинтересовался Стэйн. – Кто они, собственно, такие? Друзья Каупервуда?

– Нет, нет, отнюдь! – поспешил объяснить Джонсон. – Они сами говорят, что они просто агенты по банковским делам. И рассчитывают на комиссионные – либо от Гривса и Хэншоу, либо от Каупервуда, либо от нас с вами – словом, от того, кого они сумеют в этом деле заинтересовать. А еще лучше, если от всех сразу. Так или иначе, Каупервуда они не представляют.