Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

В этот самый час члены городского совета собирались в зале заседаний, как стая голодных и наглых волков, оказавшихся под одной крышей. Просторный зал с высокими окнами вдоль южной стены, с потолка свисала массивная бронзовая люстра с хрустальными подвесками. Шестьдесят шесть мест олдерменов располагались полукругом; панели из черного дуба были покрыты резьбой и отполированы до блеска; серовато-синие стены были украшены золотистыми арабесками, и все это придавало заседаниям атмосферу достоинства и величия. Над головой спикера находился громадный портрет маслом, изображавший бывшего мэра, плохо написанный, пыльный, но внушительный. Размер и форма помещения создавали резонанс, когда выступал оратор. Сегодня вечером за закрытыми окнами можно было слышать отдаленный бой барабанов и топот марширующих ног. В вестибюле перед дверью зала заседаний собралась толпа – не менее тысячи человек с палками, веревками, барабанами и волынками, которые время от времени заводили «Славься, Колумбия, счастливая земля», «Тебя воспеваю, родная страна» и «Дикси». Олдермен Шламбом, затюканный чуть ли не до полуобморочного состояния, проследовал к дверям зала в сопровождении трехсот сограждан, которые ласково предупредили его, что будут ожидать его выхода обратно. Это произвело на него самое серьезное впечатление.

– Что это? – поинтересовался он у своего соседа и ближайшего коллеги, олдермена Гэйвгана, когда оказался в безопасности и занял свое место. – Свободная страна?

– Без понятия, – устало ответил его соотечественник. – Никогда еще не видел такой банды, что орудует в моем двадцатом округе. Боже ты мой! Человеку здесь уже свое имя нельзя назвать своим. Теперь всем заправляют газеты и говорят, кому что делать.

Олдермен Пински совещался в углу с олдерменом Хоркорном; лица у обоих были кислыми.

– Вот что я скажу, Джо, – обратился Пински к своему коллеге. – Этот Лукас разбередил народ до предела. Вчера вечером я не поехал домой, поскольку не хотел, чтобы эти типы последовали за мной. Мы с женой переночевали в центре, но один из наших ребят недавно был здесь и сообщил, что уже к шести вечера вокруг моего дома собралась толпа человек в пятьсот. Что думаешь об этом?

– У меня то же самое. Я не очень-то верю в эту затею с линчеванием, но кто знает? Не думаю, что полицейские хоть как-то помогут нам. Это невиданное безобразие. Каупервуд выступил со справедливым предложением. Что с ними стряслось, в конце-то концов?

Снаружи донеслись звуки импровизированного оркестра, игравшего «Марш через Джорджию». В это время в зал вошли олдермены Зайнер, Кнудсон, Ривера, Роджерс, Тирнан и Керриган. Из новоприбывших, пожалуй, только Тирнан и Керриган сохраняли невозмутимость. Вид улиц, забитых людьми с факелами, которые украсили себя значками с виселицами, оставлял довольно серьезное впечатление.

– Вот что я тебе скажу, Пат, – молвил Улыбчивый Майк, когда они наконец протолкались к двери через толпу глумливых горожан. – На море нынче непокойно, а? Как думаешь?

– К черту их всех! – раздраженно отозвался Керриган, сердитый и решительный. – Они не управляют мной или моим округом. Я, мать их так, голосую, как хочу.

– Присоединяюсь, – сказал Тирнан и мужественно выпятил грудь. – То же самое относится ко мне. Но там становится жарковато, правда?

– Им никогда не сделать из меня труса, – ответил Керриган, заподозривший, что его товарищ по оружию мог пасть духом.

– Из меня тоже, – подтвердил Улыбчивый Майк.

Затем появился мэр в сопровождении небольшого оркестра из волынок и барабанов, наяривавшего «Привет вождю», как при встрече президента США. Он поднялся на трибуну под приветственные крики горожан, доносившиеся снаружи. В галерке наверху столпились избранные наблюдатели от народа. Когда тот или иной олдермен поднимал голову, видел море недружелюбных лиц, обращенных к нему.

– На друзей мэра нужно смотреть снизу вверх, – шепнул один олдермен другому с язвительной усмешкой.

Начались мелкие препирательства, как обычно бывало при обсуждении незначительных вопросов. Обитатели галерки получили возможность отпускать комментарии по поводу членов городского совета, делая замечания в адрес той или иной местной знаменитости.

– Это Джонни Доулинг – вон тот здоровенный блондин с круглой головой. А там Пински, глянь-ка на этого крысеныша! А это Керриган. Крепче держись за свой изумруд, Пат; у тебя не будет шансов разжиться взяткой сегодня вечером! Сегодня ты не примешь никакое постановление.