Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

— Рядовой Мосс, ко мне! В чем дело? — спрашивает его Глезер. — Вы что, разучились отдавать честь или Рошаль вас этому еще не научил?

Мосс заикается:

— Прошу прощения… Я вас не заметил… Клянусь, не заметил, товарищ старшина!

Глезер улыбается:

— Старших по званию надо замечать! В следующий раз получите час строевых занятий. Понятно?

— Так точно, товарищ старшина! — Мосс прикладывает ладонь к козырьку, делает четкий поворот.

Все у парня шиворот-навыворот: во время занятий на плацу он продолжает идти строевым шагом после команды перейти на обычный шаг, на марше продолжает петь, хотя лейтенант уже скомандовал: «Отставить песню!» А в дни, когда нет увольнения, он старается уединиться.

— Что происходит с Моссом? — спрашивает как-то Рошаль. — Что-то случилось? Может, у него беда?

— Самая древняя на этой земле беда — влюбился… — отвечает за всех Цвайкант.

— Девушка из ресторанчика «Вальдфриден»?

— Точно. Он называет ее Веснушкой и, видимо, скоро потащит в загс.

— Смотрите-ка! — бурчит Рошаль. — А мне казалось, что этого всего лишь флирт… Надеюсь, у нас не войдет в моду знакомиться с девицами во время самовольных отлучек?

— Любовь как специфическое проявление чувств человека не поддается регламентации, — замечает Цвайкант. — Из истории известен целый ряд примеров, когда люди влюблялись при самых неблагоприятных обстоятельствах. А бывали и такие случаи, когда любовь становилась возможной только благодаря нарушению общепринятых моральных норм.

Рошаль кивает:

— Возможно. Но это нигде не стало правилом, тем более не должно стать у нас.

Вечером Уве Мосс обращается к Цвайканту:

— Светильник, у тебя минутка найдется?

Они пробираются через кустарник и садятся на скамью. Мосс оглядывается по сторонам и спрашивает:

— Ты женат?

— Конечно нет. Мне казалось, ты знаешь об этом.

— А почему ты не женат?

— Почему не женат? Скажем так: потому, что уверен, зрелость приходит к людям не в молодости, в молодости же они не способны сделать правильный выбор спутника жизни, то есть выбор в соответствии с требованиями, которым этот спутник будет отвечать и в последующие годы…

— И как долго ты собираешься выжидать?

— Думаю, что и в тридцать лет для меня еще ничего не будет потеряно. Наоборот, у меня будет свобода выбора и меньше риска принять поспешное решение.

— Да, но когда у тебя родится ребенок, тебя будут считать его дедушкой, а не отцом, — язвит Мосс. — Ты уже влюблялся? Хоть раз втюрился так, что, кроме нее, никого не замечал?

— Ты устраиваешь мне экзамен? — ершится Цвайкант. — Ты думаешь, я говорю прописные истины, которые касаются только меня? Нет, видимо, придется сказать что-то более основательное, прежде чем мы продолжим этот разговор.

— Не злись, Светильник, ты же у нас умный. Скажи лучше, что мне делать. Она мне нравится, а я не знаю, как ей об этом сказать. Если бы мне просто хотелось утащить ее в луга, тогда бы я знал, что делать. Но у меня такого желания нет, понимаешь? Для меня это очень серьезно, черт побери!

— Ты прикидываешься или действительно такой профан?

— Действительно, дорогой Светильник! Если я потащу ее в луга, она может подумать, что у меня только одно на уме, а не потащу, она сочтет меня недотепой. Если признаюсь ей в любви, она, чего доброго, меня высмеет, а не признаюсь…

— Не признаешься — можешь ее потерять, — прерывает приятеля Цвайкант. — Самое правильное: покупаешь букет цветов, идешь к ней и открыто признаешься ей в любви.

— А что я должен говорить?

— Чудак! Да то, что положено в подобных случаях: «Я люблю тебя!»

Мосс смотрит на Философа в упор, потом тычет ему кулаком под ребра:

— Ага, преклонив одно колено и положив правую руку на сердце, так? Нет, Светильник, такого она от меня не услышит. Да она же бока надорвет от смеха!

Цвайкант тоже начинает смеяться, представив Уве Мосса на коленях.

— Что ж, друг, говори, как умеешь, своими словами.

Мосс печально качает головой и встает:

— Не получится, потому что для луга это подходит, а для загса — нет. Видно, и ты мне не помощник.

— Подожди! Давай возьмем золотую середину, — предлагает Философ.

— Что-что?

— Средний вариант между лугом и преклоненным коленом, понимаешь?

— И как это будет звучать?

— Скажи ей: «Ты мне по сердцу» или «Ты мне нравишься».

— И…

Цвайкант в отчаянии вздымает руки:

— Ты действительно втюрился, и, кажется, безнадежно. Когда ты признаешься ей в любви, она должна будет как-то реагировать. Может, бросится тебе на шею, а может, даст пощечину. Все зависит от того, как ты сделаешь свое признание и как она его воспримет. В соответствии с ее реакцией ты и должен действовать, а так трудно все это представить…