Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

Решили, что со временем из него получится отличный командир отделения. «У вас есть какие-либо сомнения?» — спросили Барлаха на призывном пункте. Сомнений у него не было. Он выслушал аргументы и согласился с ними.

Служба проходила без особых происшествий. Барлах оказался толковым солдатом в соответствии с той характеристикой, какую ему дали. Трудности начались, когда ему пришлось выступить в роли командира. Здесь у него совсем не заладилось — командовать, отдавать приказы он явно не умел, и подчиненные это сразу заметили.

Реакция была двоякая: одни самостоятельно выполняли то, что должен был бы приказать он; другие старались воспользоваться его слабостью. Прием всегда применялся один и тот же: «Товарищ командир отделения, у меня не получается. Честное слово! Стараюсь изо всех сил, но не получается…» Барлах верил подобным хитростям, и у него возникали все новые трудности. То, что Глезер делал играючи, чуть ли не одним пальцем, ему давалось с трудом. Но, как говорится, не боги горшки обжигают. И Барлах со временем нашел выход из положения: он перестал приказывать от своего имени. «Командир взвода приказал» — так отныне звучали его распоряжения.

Это подействовало, солдаты начали проявлять послушание, правда некоторые не без комментариев, типа: «Вам легко говорить», «Опять мне отдуваться», «Опять двадцать пять».

Воинская служба превратилась для Петера Барлаха в сплошное противоречие. Он перестал быть командиром — он лишь передавал приказания и пытался устранять недоразумения, которые, собственно, сам и создавал. Он превратился в козла отпущения как в глазах солдат, так и в глазах начальников. Свои просчеты он замечал, когда было уже поздно. Барлах утешал себя: разъедется этот набор, а с новым все будет по-другому, старое больше не повторится… Но пожелания оставались только пожеланиями…

— Я, видимо, совершил ошибку, согласившись стать младшим командиром. Я родился не для того, чтобы приказывать, — откровенно сознается Барлах.

— Вы думаете, командирами рождаются? — спрашивает Юрген.

Барлах пожимает плечами, а потом говорит:

— Такими, как Майерс и Рошаль, наверняка.

Юрген откровенно возмущен:

— Послушайте, товарищ Барлах, как бы там ни было, вы командир, и я ожидаю от вас безупречной службы. Умение правильно настроить себя составляет половину успеха. То, что вы хотите привить другим, должно стать вначале вашим неотъемлемым качеством. И именно этого я требую от вас!

Он испытывает непреодолимое желание схватить парня за плечи, встряхнуть как следует и сказать: «Черт возьми, старина, да соберись же ты с силами, прояви характер! Иначе как же я буду работать со взводом, если у меня такие командиры отделений?»

Новички прибывают в первой половине дня. К четырнадцати часам капитан Ригер собирает командиров взводов. В конце совещания звонит телефон. Ригер снимает трубку, а затем обращается ко всем присутствующим:

— В каком взводе Зигфрид Цвайкант?

— В третьем, — отвечает Юрген.

— Хорошо. Наведите порядок: новобранец Цвайкант прибыл к месту службы, не сбрив бороду.

Зигфрид Цвайкант — студент философского факультета, он зачислен в отделение Рошаля.

В расположении взвода Юрген тщательно расправляет складки на кителе и входит в комнату. Цвайкант стоит у стола и распаковывает свой чемодан. Роскошная борода скрывает сухощавое лицо — глубоко посаженные лукавые глаза, нос с легкой горбинкой, тонкие губы. Новобранцы вскакивают со своих мест, смущенно и неуверенно смотрят друг на друга, не зная, что делать дальше.

Командира отделения в комнате нет, но Юрген не хочет, чтобы новички заметили его удивление в связи с этим неожиданным обстоятельством. Он представляется, подает каждому руку и, остановившись перед философом, обращается к нему с приказной ноткой в голосе:

— Рядовой Цвайкант, отправляйтесь в парикмахерскую и сбрейте бороду. Кстати, разве вам не объяснили на призывном пункте, что в армии ношение бороды запрещено?

— Видите ли… Не знаю, как вам это объяснить, ведь я говорю с человеком, который в силу своей профессии ненавидит бороды… Борода составляет часть моего существа, как сорочка или пиджак. Если ее снять, я буду чувствовать себя голым.

— У вас будет возможность отрастить ее позже, когда закончится служба, — добродушно заключает Юрген. — Вы же снимаете сорочку и пиджак, прежде чем прыгнуть в воду в бассейне? Вам все ясно?

— Да, пожалуй, этого не избежать, — признает Цвайкант. — Но мне все-таки хотелось бы осветить этот вопрос.