Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

— Расскажи ты, Маттиас. Ты ведь участвовал в деле.

Маттиас рассказывает короткими фразами, пересыпая их поговорками, много жестикулирует.

В день летнего солнцестояния неофашисты, члены землячества судетских немцев, собрались на высоте возле границы и запалили несколько костров. Они пели фашистские и реваншистские песни, жгли флаги ГДР и Чехословакии. Когда взвод пограничников занял позиции на государственной границе, чтобы не допустить нарушения суверенитета республики, вся эта фашистская нечисть принялась осыпать пограничников ругательствами через громкоговорители. Один из провокаторов притащил куклу в форме пограничника ГДР и привязал к столбу, а другие спустили с поводков свору натасканных собак, которые разорвали ее на куски. Другой провокатор, одетый в тирольские штаны и гольфы, схватил дубину, подбежал к пограничному столбу и начал колотить по нему. Тогда вперед вышел наш сержант и дал предупредительный выстрел. Собаки бросились на него, и нашим пограничникам пришлось перестрелять их уже на нашей территории.

Ефрейтор засучил рукав — на руке у него были глубокие шрамы.

— Один из псов вцепился мне в руку, а я не мог стрелять в него, потому что моя пуля могла поразить на территории ФРГ кого-нибудь из беснующихся провокаторов.

— Что же ты сделал?

— Пришиб бестию, но она успела меня покусать.

Цвайкант качает головой:

— У меня вопрос. Скажи честно: что ты испытывал в те минуты? Чувствовал ли страх?

— Страх — не то слово… Сперва мне было просто не по себе, я думал: чем же может кончиться этот гнусный балаган? Потом ощутил прилив холодной ярости. Когда сам испытаешь нечто подобное, лучше, чем на лекции, поймешь, кто твой враг и как он выглядит.

— Чем же все кончилось? — спрашивает Вагнер.

Ефрейтор отвечает со смехом:

— Как только раздались выстрелы, провокация сразу прекратилась. Появились пограничники ФРГ, а до того они стояли на почтительном расстоянии и наблюдали за развитием событий. Сначала припустился провокатор с дубиной, потом скрылись за гребнем и остальные. Через час на границе снова воцарилось спокойствие.

— И все они такие, кто приближается к границе с той стороны?

— Не все, — говорит Куммер. — Недалеко от нашего участка границы на шоссе разбили автостоянку. Почти каждый день там собирается народ. Приезжают с биноклями и фотоаппаратами, глазеют, снимают. Увидев кого-нибудь из нас, выкрикивают подстрекательские лозунги, а есть и такие, что приветственно машут нам. Но это не должно вводить в заблуждение. Во-первых, мы не знаем, какими мотивами они руководствуются, а во-вторых, ложка меда не превратит в мед всю бочку дегтя.

Эрхард Куммер и другие ефрейторы рассказывают о нарушении воздушного пространства вертолетами бундесвера и гражданскими самолетами, о задержании нарушителей границы, о листовках, в которых пограничников ГДР призывают проявлять гуманность к нарушителям и перебегать в ФРГ, о традициях своей заставы. Они не скрывают трудностей, связанных со службой на границе, но упоминают и о романтике.

За окнами уже темнеет, когда Кюне наклоняется к ефрейтору Куммеру, чтобы задать свой вопрос:

— Ты на границе почти год. Приходилось ли тебе стрелять в людей?

— Нет… Но такой же вопрос задавал и я старшим товарищам, когда проходил службу в учебной роте. Эта проблема волновала меня больше всего. Сейчас же, после того, что мы видели и испытали, я не поколебался бы открыть огонь… Не знаю, известно ли тебе, что офицеры бундесвера внушают солдатам: стрелять по коммунистам — не преступление, потому что коммунисты не люди. И такое говорится не за столом в пивной, а на теоретических занятиях в бундесвере. Этим сказано все. В ФРГ убийц наших товарищей-пограничников не только не судят, но и чествуют как героев. Не забывайте об этом, когда придет ваш черед охранять границу.

Участники встречи расходятся только поздно вечером. Кюне пожимает ефрейтору руку:

— Желаю успеха!

Эрхард Куммер улыбается:

— Я тебе тоже. Держите ухо востро, действуйте смело, решительно, ведь правда на нашей стороне…

Урожай зерновых уже убран, а до уборки картофеля остается еще неделя. В ресторанчике «У липы» посетителей собирается немного. Впечатление такое, что люди притомились и набираются сил для нового трудового рывка, ведь сельскохозяйственные работы в этой местности ведутся до самой зимы.

За столиком для постоянных посетителей двое стариков играют в скат. Тео стоит рядом, уперев руки в бока, в зубах у него торчит погасшая сигара. Его жена сидит за стойкой и вяжет для него носки из серой шерсти.