Михаил Меньшиков - Письма к ближним

Но возьмем другой случай. Богатый старец венчается по всем правилам обряда с невинною девушкой, которой внушает страх и отвращение. Скажите, разве этого не бывает?! От аналоя они идут на брачное ложе, и она, как зверек в лапах хищного зверя, переживает самые черные, самые проклятые минуты жизни. Скажите по совести, Бог ли сочетал их? Не кощунство ли даже пробовать освящать такой брак, и вообще можно ли его какими бы то ни было пышными церемониями освятить? Поганое остается поганым, жертва остается жертвой, и на десятый год брака, как в первый день, ясно, что никакой «одной плоти» нет, что он для нее не мужчина, она ему не женщина. Даже если бы дети пошли: дети возможны ведь и от разбойничьего насилия в лесу, но такое насилие не брак же, не божеское сочетание. Вникните в слова Христа. Он считает нерасторжимым не всякий половой союз, а лишь благодатный, отвечающий замыслу Творца, сочетанный Богом. И такой союз «человек да не разлучает». Но союзы человеческие без этого единственного, Христом указанного условия – любви искренней – они расторжимы по самой природе, как расторжима гнилая ветошь, как расторжимо все, что не имеет действительной связи.

А.А. Киреев ссылается на сокращенный текст ап. Марка: «Кто женится на разведенной – прелюбодействует». Но в более полном тексте ап. Марка сказано: «Кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует». Подобно тому, как Христом указано единственное условие, когда брак нерасторжим – любовь. – Им же указано единственное условие, когда брак расторжим, – это прелюбодеяние. Г. Киреев вышучивает буквальное понимание этого текста, называет его «премией за прелюбодеяние»; на самом деле слова Христа здесь столь же непреложны, как и в первом случае. В самом деле: раз есть любовь – налицо истинный боговенчанный брак. Но раз является прелюбодеяние с той или другой стороны, стало быть, нет любви, и брак тем самым уже расторгнут. Изменяющие друг другу супруги могут сожительствовать, но это будет уже не истинный, не благословенный брак, а та гнилая ветошь, что сегодня держится, завтра рвется. Чтобы не обманывать Бога, людей и себя, лучше же открыто развестись, и Христос разрешает это. Нельзя в каком-либо ином смысле толковать стих 9 гл. XIX Мф. В нем прибавлено: «Женившийся на разведенной прелюбодействует». Как продолжение предыдущего, не отделенное даже точкой, эта фраза подчиняется общему смыслу стиха. Само собою подразумевается: «Разведенной не за прелюбодеяние». Если женщина искренно любила мужа и отпущена им, значит она продолжает любить его именно и брак с каждым другим был бы без любви, без божеского сочетания, т. е. был бы прелюбодеянием.

Ко времени Христа закон Моисеев обветшал. Многое в этом законе было дано уже обветшавшим людям «по жестокосердию» их. В окаменевших скрижалях Закона бедное сознание книжников было замуровано, как в темнице. Намерения Творца, казавшиеся ясными во времена первозданные, забылись, их заслонили намерения человеческие, мечтательные и шаткие. Христос пришел для того, чтобы восстановить в сознания людей вечные планы жизни. В применении к браку эти планы не в том, чтобы был выполнен тот или другой обряд, а в том, чтобы была любовь, то «произволение благое и непринужденное и крепкая мысль», на чем настаивает церковь в чине венчания. Это произволение необходимо не только на один момент, когда спрашивает священник, но на всем течении брачного процесса, до самой смерти супругов. Исчезает это «произволение непринужденное» – исчезает и брак. Г. Киреев и школа, к которой он принадлежит, напирают на текст: «Что Бог сочетал, то человек да не разлучает». На это следовало бы напирать и противоположной школе. Счастливых браков, как известно, страшно мало. Большинство – браки несчастные, фальшивые, корыстные, грязные, предательские, лицемерные. Какое мы имеем право предполагать, что «Бог сочетал» все эти скверные браки? Не кощунство ли думать, что Бог участвует в устройстве западни, в которой часто две души бьются в безвыходной тесноте, измучиваясь до преступления, до самоубийства? Если же скверный брак не Божье дело, то грех ли разрушить его? Развод бесконечно нравственнее каждого из браков, в котором он дается, ибо прекратить позор и ложь всегда нравственнее, чем продолжать их.

«Но как же быть с „таинством“ брака? – спросят читатели. – Можно ли нарушить таинство?»

Я думаю, если таинство в самом деле было совершенно, то его нельзя нарушить никакими силами. Как мы не можем нарушить закона тяготения, так и всякой воли Божией, раз она действительно в данном случае существует. Любовь, пока она любовь, «сильнее смерти». Паоло и Франческа, Ромео и Джульетта неотделимы и после их смерти. Если же таинство нарушено, следовательно, его не было. По учению самой церкви, таинство брака, как и всякое другое, вовсе не во власти человека. Это благодать свыше, которая по молитве может быть дана, но может и не быть дана. Для того, чтобы совершилось восстановление падшей природы – сущность таинства, – нужно, чтобы молящийся был достоин этого. «Ядый и пиай недостойне в суд себе яст и пиет». Как главное из таинств – причащение может быть «в суд», так и брак. Все это огромное количество неудачных, больных, истерзанных супружеств не есть ли именно суд и казнь за недостоинство брачных связей, за отсутствие в них таинства? Если видимо всем и каждому и самим супругам до смертельной уверенности, что нет благодати в данном браке, что нет сочетания божественного, то не нечестие ли вызывать такой брак таинством? Мне кажется, святое слово нужно поберечь для лучшего употребления.