Элизабет Арним - Колдовской апрель

Из чего леди Каролина поняла, что зашла слишком далеко, и без промедления отказалась от сливок.

Лицо у Костанцы вытянулось, ибо у нее была державшая корову кузина, и сливки пошли бы на пользу им обеим.

– И, возможно, мы бы обошлись без цыплят, – сказала леди Каролина.

Лицо у Костанцы вытянулось еще больше, поскольку ее брат, владелец ресторана, держал на заднем дворе цыплят, многие из которых созрели для принесения в жертву.

– И, пожалуйста, не заказывайте клубнику, пока я не проконсультируюсь с остальными дамами, – сказала леди Каролина, вспомнив, что сейчас только первое апреля, и, скорее всего, люди, живущие в Хампстеде, бедны, потому что иначе какой смысл жить в Хампстеде? – Я все-таки здесь не хозяйка.

– А кто? Пожилая дама? – мрачно осведомилась Костанца.

– Нет, – ответила леди Каролина.

– Тогда кто именно из тех двух дам?

– Никто.

Костанца снова заулыбалась, потому что молодая леди просто шутила. О чем она и известила ту в своей добросердечной итальянской манере, добавив, что искренне восхищена.

– Я никогда не шучу, – коротко ответила леди Каролина. – И вам лучше бы приняться за дело, иначе ланч вряд ли будет готов к половине первого.

Эти резкие слова прозвучали так мило, что показались Костанце комплиментом, и она, забыв о разочаровании из-за сливок и цыплят, удалилась с благодарной улыбкой.

«Так дело не пойдет, – подумала леди Каролина. – Я приехала сюда не хозяйством заниматься. И не стану этого делать».

Она окликнула Костанцу, Костанца поспешила обратно: она была совершенно зачарована тем, как прозвучало из этих уст ее собственное имя.

– Сегодня я распорядилась насчет ланча, – сказала леди Каролина с видом серьезного ангела, который появлялся у нее в моменты раздражения. – Я также отдам распоряжения и насчет ужина, но с завтрашнего дня обращайтесь к другим дамам. Я больше не стану этого делать.

Сама мысль о том, что она будет отдавать распоряжения, показалась ей абсурдной. Дома она никогда не отдавала распоряжений. Никому бы и в голову не пришло ее об этом попросить. Прос-то смешно, что такая до крайности утомительная деятельность свалилась на нее здесь, и только потому, что она, так уж получилось, говорила по-итальянски. Если миссис Фишер отказывается, то пусть распоряжаются оригиналки. Хотя самой природой миссис Фишер предназначена для этой роли. Она выглядела очень компетентной. Она одевалась как хозяйка дома, причесывалась как хозяйка дома.

Она высказала свой ультиматум с резкостью, которая в результате превратилась в ласку, и сопроводила его решительным жестом, который был грациозен и полон доброты, словно благословение, а потому ужасно разозлилась из-за того, что Костанца продолжала стоять, склонив набок голову и глядя на нее с неприкрытым восхищением.

– Ох, подите прочь! – воскликнула по-английски леди Каролина, ибо терпение ее лопнуло.

Сегодня утром у нее в спальне появилась муха, такая же назойливая, как Костанца, всего одна муха, но ведь днем их может налететь сотни, и это так утомительно! Муха твердо решила устроиться у нее на лице, а леди Каролина так же твердо решила этого не допустить. Настойчивость мухи была поистине необъяснимой. Она ее разбудила и больше не давала уснуть. Она попыталась ее прихлопнуть, но муха безо всяких усилий и едва ли не с наглой усмешкой улетела, так что леди Каролина только шлепнула себя. Муха тут же вернулась и с громким жужжанием приземлилась ей на щеку. Она снова попыталась ее прихлопнуть и только отвесила себе оплеуху, поскольку муха снова грациозно упорхнула. Леди Каролина потеряла терпение и села в постели, наблюдая за мухой, чтобы наконец ее убить. Она все лупила и лупила, в ярости и изо всех сил, как будто это был настоящий враг, вознамерившийся свести ее с ума, а муха элегантно вспархивала и даже не злилась в ответ, а только постоянно возвращалась. И каждый раз, невзирая на то, что ее гонят, садилась на лицо леди Каролины. Вот почему она так рано оделась и вышла. Она уже сказала Франческе, чтобы над ее кроватью натянули сетку, потому что не собиралась проходить через это испытание второй раз. Вот и люди – совсем как мухи. Жаль, что сеток, предохраняющих от них, не существует. Она хмурилась, разила их словами, а они нетронутыми ускользали от ее ударов. Они даже хуже, чем мухи, потому что, судя по всему, не понимают, что она пытается их прихлопнуть. К тому же муха может в любой момент взять и улететь навсегда. А единственный способ избавиться от человеческих существ – скрыться самой. Вот почему, так устав от них, она решила уехать на весь апрель, но, оказавшись здесь, столкнувшись с подробностями жизни в Сан-Сальваторе, поняла, что и здесь ей не удастся побыть в одиночестве.