Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

Амалие и Тобиас подошли к дому. Амалие набрала код на входной двери. На экране показалось бледное лицо.

— Мы приехали из Сандму, — сонным голосом сказала Амалие.

— Это Тобиас. Амалие привезла Тобиаса, — прозвучал вкрадчивый голос женщины с экрана.

Тобиас вошел за Амалие в лифт. У него горело все тело. Дверь лифта закрылась. «Добро пожаловать», — пропищал лифт. Амалие улыбнулась в ответ.

Лифт сказал:

— Вы приехали к Филиппу и Эве Йонсен. Они ждали вас целый день и радовались: «Сегодня приедет Тобиас!» Радовались как дети.

Послышался щелчок. Наступила тишина.

Тобиас подумал про голос женщины, и ему захотелось, чтобы его взяла какая-нибудь другая семья. Без вкрадчивых голосов и восторженных восклицаний. Которая живет в доме без лифта.

Дверь отворилась.

Внезапно он оказался в объятиях дамы. Тобиасу не хотелось обниматься, но ее руки прижали его к женскому телу, мягкие «балкончики» притиснулись к его горлу. Он с трудом высвободился из объятий. Позади стоял бородатый мужчина. Его спрятанные в бороду губы извивались, он что-то говорил басом. Тобиас повернулся к Амалие. Она смотрела на него холодно, невозмутимо.

Раскаиваться было слишком поздно.

Они вошли в квартиру. Стоя в прихожей, Тобиас начал развязывать шнурки ботинок. На стене висела большая фотография: голая женщина и голый мужчина. Тобиас взглянул на фотографию, потом на своих приемных родителей. На фотографии были они.

— Это Тобиас. А это Филипп и Эва Йонсен, — сказала Амалие.

Тобиас посмотрел на Филиппа и Эву Йонсен. Филипп положил волосатую руку на голое плечо Эвы. Тобиас посмотрел на волосы между ног. Он подумал, что это странная парочка. Взрослые разглядывали его. На приемной матери Эве была длинная хлопчатобумажная юбка с плетеными завязками на поясе. Светлые волосы она заплела в детские косички. Тобиас не мог понять, почему она строит из себя девочку. Но это его не раздражало. Лицо у нее было бледное. Круглые щеки и длинный подбородок придавали ей странный вид. Светлые глаза. Вообще-то ничего плохого. Можно сказать, очень красивая, не похожа ни на кого из тех, кого он знал. Каждый раз, бросая на нее взгляд, он испытывал чувство, будто забыл, как она выглядит. «Она, поди, думает, что у меня плохое зрение», — пришло ему в голову. Но она ничего не сказала. Она просто улыбалась.

У Филиппа были прищуренные глаза. Рот большой и влажный. Произнося что-нибудь, он каждый раз выдвигал подбородок и несколько раз хмыкал. Тобиас не мог оторвать взгляд от его мокрого рта. Словно Филипп втягивал губами жирный суп.

— Все прошло хорошо? Как доехали? Никаких проблем?

— Никаких проблем, — ответила Амалие.

— Великолепно, великолепно!

Говорил Филипп. Эва молчала. Она слушала и кивала и все время улыбалась бледной улыбкой.

— У нас есть дочь, она на год старше тебя, понимаешь? — спросил Филипп. Он наклонился и пристально посмотрел прямо в лицо Тобиасу. — Ее зовут Луси. Она замечательная девочка. Но сейчас ее нет дома, она у своей подруги. Мы решили, что лучше встретиться нам троим и поговорить по душам, — объяснил он.

Он хмыкнул, дернул подбородком и подмигнул Тобиасу. Глаза Филиппа бегали из стороны в сторону. Он врал. В Сандму Тобиас научился определять, когда взрослые врут. Филипп врал, как ребенок. Он не мог стоять спокойно после того, как соврал. «Здорово, что я сумел это разгадать», — подумал Тобиас. Приемные родители пригласили его в комнату. В углу стояли стол и четыре металлических стула, на столе — ваза с белой сиренью. Он оглядел стены. Тобиас никогда не видел таких стен. Там висели фотографии, а на них — кожа, груди, волосы, ноги, спины. Он замер, уставясь на них. И вдруг он понял, что это фрагменты фотографии, висящей в прихожей, увеличенные во много раз. Ему захотелось крикнуть: «Да это те же самые!..» Но слова застряли у него в горле. Он продолжал стоять и смотреть на них, не в силах оторвать глаз.

И тут Амалие сказала:

— Ну, я пошла. Уверена, что ты прекрасно обойдешься здесь без меня.

Тобиас резко повернулся и посмотрел на нее. Амалие растянула рот в улыбку:

— Я абсолютно уверена, что у тебя все будет хорошо, Тобиас.

Она повернулась и быстро вышла из квартиры.

Приемная мать подошла к нему вплотную и прошептала:

— Понимаешь, Тобиас, мы всегда хотели мальчика. Но после Луси у нас не может быть ребенка. У меня что-то с маткой. После первых родов я больше не могу иметь детей.

Тобиас уставился на нее. Она ласково улыбалась, но ему показалось, что она говорит неправду.