Тони Моррисон - Возлюбленная [litres]

Что-то тут было такое… Но что? Что? — спрашивала она себя. Бэби никогда не знала, какова она собой, да это ее и не интересовало. Но тут вдруг она как бы впервые увидела собственные руки и подумала с ошеломляющей ясностью: «Эти руки принадлежат мне. Это МОИ руки». Потом будто кто-то постучался у нее в груди, и она открыла для себя еще нечто новое: биение своего сердца. Неужели все это время оно там было? Гулко стучало у нее в груди? И тогда она, чувствуя себя полной дурой, громко рассмеялась. Мистер Гарнер обернулся, изумленно посмотрел на нее большими карими глазами и улыбнулся:

— Ты чего это смеешься, Дженни?

Она все смеялась и не могла остановиться.

— У меня сердце бьется, — сказала она.

И это была сущая правда.

Мистер Гарнер тоже засмеялся:

— Это не страшно, Дженни. Ничего, привыкнешь, и все будет в порядке.

Она прикрыла рот ладошкой, чтоб не смеяться так громко.

— Те люди, к которым мы с тобой едем, во всем тебе помогут. Их фамилия Бодуин. Они брат и сестра. Шотландцы. Я их уж лет двадцать знаю, а может, и больше.

И тут Бэби Сагз решила, что сейчас самое время спросить у него то, что ей давно хотелось узнать.

— Мистер Гарнер, — сказала она, — а почему все вы называете меня Дженни?

— Потому что так было написано в твоей купчей. А разве тебя зовут иначе? Ты-то сама как себя называешь?

— Никак, — ответила она. — Сама я себя никак не называю.

Мистер Гарнер побагровел от смеха.

— Когда я привез тебя из Каролины, Уитлоу назвали тебя Дженни, и в купчей тоже так было написано: Дженни Уитлоу. Разве твой хозяин тебя называл иначе?

— Нет, сэр. Если как и называл, так я того не слышала.

— На какое же имя ты откликалась?

— На любое, но Сагз — это фамилия моего мужа.

— Так ты была замужем, Дженни? Я этого не знал.

— Вроде бы.

— А ты знаешь, где он, твой муж, сейчас?

— Нет, сэр.

— Это отец Халле?

— Нет, сэр.

— Тогда почему же ты Халле дала фамилию Сагз? На его купчей тоже написано: Уитлоу, как и на твоей.

— Сагз — это моя фамилия, сэр. От моего мужа мне досталась. И он меня Дженни не называл.

— Как же он называл тебя?

— Бэби.

— Ну что ж, — сказал мистер Гарнер, снова начиная багроветь. — Но знаешь, на твоем месте я бы предпочел Дженни Уитлоу. Миссис Бэби Сагз — какое-то неподходящее имя для свободной негритянки.

Может, оно и так, подумала она тогда, но Бэби Сагз — это все, что у нее осталось от того «мужа», о котором она только что говорила. Это был серьезный печальный человек, который научил ее шить башмаки. Они с ним договорились: если у одного из них появится возможность бежать, он этой возможностью воспользуется; смогут — убегут вместе, не смогут — кто-то один; и тот, кому убежать удастся, назад оглядываться не станет. Удача выпала ему, и с тех пор она о нем не слышала и считала, что побег мужу удался. Так что если бы теперь он попробовал как-то ее отыскать, то ей ни в коем случае нельзя было называть себя другим именем, даже если оно записано в ее купчей.

Город ей не понравился. Здесь было слишком много людей, больше, чем во всей Каролине, и столько белых, что перехватывало дыхание. Повсюду двухэтажные дома и тротуары из отлично выструганных досок. И улицы шириной с весь дом Гарнеров.

— Это город на воде, — сказал мистер Гарнер. — Здесь и передвигаются, и все перевозят в основном по воде; если нельзя по реке, так используют каналы. Это прекрасный город, Дженни, король городов. Здесь есть все, о чем только можно мечтать, и все это делается прямо здесь. Железные плиты для кухни, пуговицы, различные суда, рубашки, расчески, краски, паровые двигатели, книги… А канализационная система здесь такая, что тебе и не снилось. О да, это действительно настоящий город! И если хочешь жить в городе — так только в таком!

Бодуины жили в центре, на тенистой улице, сплошь застроенной домами. Мистер Гарнер соскочил на землю и привязал лошадь к толстенному железному столбу.

— Ну вот и приехали.

Бэби взяла свой узелок и с огромным трудом, хромая от боли после долгого пути, выползла из повозки. Мистер Гарнер уже прошел по дорожке к дому, когда она наконец очутилась на твердой земле и тут же успела заметить лицо молоденькой негритянки, открывшей мистеру Гарнеру дверь. Потом она пошла вокруг дома к черному ходу и стала там ждать. Ожидание показалось ей удивительно долгим, но потом та же девчушка распахнула перед ней дверь, провела на кухню и предложила присесть у окна.

— Может, хотите чего-нибудь покушать, мэм? — спросила девушка.