Тони Моррисон - Возлюбленная [litres]

Несколько воспрянув духом и набравшись смелости после столь просто окончившейся встречи, она пошла быстрее, более внимательно осматривая дома вокруг. Она была потрясена, увидев, как на самом деле малы казавшиеся ей когда-то большими вещи: тот валун на краю дороги, за которым когда-то ее и видно не было, оказался обычным плоским камнем, на который все присаживались отдохнуть. Тропинки, ведущие к домам, вовсе не были в милю длиной. Собаки не доставали ей и до колен. Буквы на березах и дубах, вырезанные, как ей когда-то казалось, гигантами, теперь были не выше уровня ее глаз.

Она все узнавала сразу. Столбы и сделанная из горбыля изгородь лесопилки теперь были серыми, а не белыми, но она все равно тут же узнала и столбы, и изгородь. Каменное крыльцо, увитое пышным плющом, бледно-желтые занавески на окнах; выложенная кирпичом дорожка до дверей и деревянные мостки вокруг дома, на которых она тогда стояла, притаившись, под окном и подсматривала через подоконник. Денвер уже собралась было по старой привычке заглянуть в окно, но тут поняла, как глупо было бы вновь оказаться пойманной за подобным занятием. Удовлетворение, оттого что она сразу нашла нужный дом, растаяло вдруг в сомнениях. А что, если Леди Джонс здесь больше не живет? Или не сможет вспомнить свою бывшую ученицу — после стольких-то лет? Да и что она ей скажет? У Денвер ёкнуло сердце, когда она вытерла испарину на лбу и постучалась.

Леди Джонс пошла открывать, ожидая, что принесли изюм. Судя по тихому стуку, кто-то из женщин послал своего малыша, чтобы передать ей изюм для пирога, раз уж она все-таки вызвалась его испечь для этого ужина. Обычных кексов и пирожков с картошкой там, разумеется, будет сколько угодно. Она не слишком охотно согласилась изготовить свое коронное блюдо, сказав председательнице, что у нее нет изюма. Но та тут же заявила, что его ей обязательно принесут. Миссис Джонс, с неудовольствием думая, как долго придется сбивать масло, надеялась, что та забыла. Всю неделю ее духовка была холодной — теперь попробуй доведи ее до нужной температуры! Ужасно. После того как умер ее муж, а глаза ей застлало какой-то пеленой, она все свое идеально налаженное хозяйство забросила. Она и сейчас не слишком-то рвалась печь что-то особенное для собрания в церкви. С одной стороны, ей хотелось напомнить всем, на что она была когда-то способна в кулинарном искусстве; с другой — не желала она, чтоб ее к этому вынуждали. И услышав это царапанье в дверь, она вздохнула и пошла открывать, надеясь, что изюм по крайней мере вымыт как следует.

Она, конечно, стала старше и была одета как последняя потаскушка, но эту девочку Леди Джонс узнала сразу. Удивительно, как много было в этом лице детского: круглые, как монетки, глаза, умные и вместе с тем недоверчивые; крупные здоровые зубы, видневшиеся между темными, красиво вырезанными губами; какая-то уязвимость, беспомощность — в глазах, в переносице, в скулах. И потом — эта дивная кожа! Безукоризненно гладкая, туго натянутая — ни морщинки, ни лишней складочки. Ей, должно быть, сейчас восемнадцать или девятнадцать, думала Леди Джонс, глядя на это лицо, достаточно, впрочем, юное, чтобы принадлежать двенадцатилетней. Густые брови, пушистые длинные ресницы и та откровенная потребность в любви, что всегда мерцает сиянием вокруг детских лиц, пока они не узнают жизнь лучше.

— Не может быть! Неужели это ты, Денвер? — воскликнула Леди Джонс. — Нет, вы только на нее посмотрите!

Леди Джонс пришлось взять ее за руку и втащить в дом чуть ли не силой, потому что она, похоже, кроме улыбки, ничего из себя выдавить не могла. Многие считали когда-то, что этот ребенок глуповат и недоразвит, но Леди Джонс никогда в это не верила. Она знала лучше — ведь это она учила Денвер и видела, как легко девочка усваивает прочитанное, запоминает правила и цифры. Когда Денвер вдруг перестала приходить в школу, Леди Джонс решила, что у них дома просто нет денег. Однажды она сама подошла к неграмотной бабке Денвер, встретив ее на дороге — к этой лесной проповеднице, что еще и башмаки чинила, — и сказала ей, что если у них нет денег, то это ничего, можно и в долг. Но старуха ответила, что дело вовсе не в этом; просто девочка оглохла. Леди Джонс считала, что Денвер так и осталась глухой, пока не предложила ей сесть и не поняла, что та отлично ее слышит.

— Как мило, что ты зашла навестить меня. У тебя ко мне какое-то дело?

Денвер не ответила.

— Ну что ж, для того чтобы зайти в гости, особого предлога не требуется. Приготовлю-ка я нам по чашечке чаю.