Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

Шейх-Саид уже давно не появлялся в Багдаде. Никто не знал, где он и что с ним. Правда, ходили разные слухи: одни говорили, что видели его в Бейруте, другие — что он давал представление в Дамаске. Кое-кто утверждал, что его уже нет в живых. Не удивительно, что появление каравана Шейх-Саида было для багдадцев не только неожиданным, но и радостным событием. Особенно ликовала охочая до зрелищ детвора.

Старика любили и уважали в городе. Среди бедняков он славился как человек справедливый, всегда готовый прийти на помощь и выручить в нужде.

Собственно говоря, Саид не был шейхом [5] Шейх — старейшина арабского племени, глава мусульманской религиозной общины. . Это прозвище народ дал ему за его доброту, за умные речи и тонкие притчи, которыми сопровождал он свои представления. Много пришлось ему в жизни хлебнуть горя. Родом Шейх-Саид был из Ирана, но вынужден был бежать из родной страны. За участие в крестьянском восстании его приговорили к смертной казни, и, спасаясь от шахских ищеек, Саид тайком перешел границу Ирака. Здесь, в чужой стране, обессиленный, голодный, оборванный, он случайно встретил в поле одного араба, который, ни о чем не спрашивая, привел его в свою землянку, накормил и приютил. Этим арабом был Хусейн — покойный отец Мухтара.

Много воды утекло с тех пор. Вряд ли кто-нибудь признал бы теперь в седобородом Шейх-Саиде оборванного иранского бунтовщика-беглеца. Но он по-прежнему оставался защитником угнетенных. Профессия заклинателя змей вела его по всем дорогам арабского Востока и помогала продолжать дело, за которое он боролся и которому посвятил свою жизнь.

Бывая в Багдаде, Шейх-Саид никогда не оставлял своим вниманием осиротевшую семью Хусейна.

Мухтару после немалых усилий удалось пробиться через толпу и приблизиться к Шейх-Саиду. Тот узнал мальчика, ласково поздоровался с ним и осведомился о здоровье матери.

— Плохо… — с грустью ответил Мухтар, шагая рядом со стариком.

Шейх-Саид сочувственно потрепал его по плечу.

Караван остановился на самой большой и многолюдной площади Багдада. Его сразу плотно обступила толпа любопытных зрителей. Смуглолицые арабы, черные, похожие на негров суданцы, персы с крашенными хной бородами, светловолосые евреи — все с нетерпением ожидали представления.

Шейх-Саид был доволен. Он улыбался, раскланивался и приветливо махал рукой. Сгрузив с мулов сундуки, корзины и клетку с птицами, Шейх-Саид предложил зрителям встать в широкий круг. Потом неторопливо снял с бритой головы белую кисву, отер струившийся по лицу пот, вытащил из-за кушака и натянул на макушку светлую тюбетейку, засучил рукава. И, только завершив все эти приготовления, обратился к зрителям:

— Братья мои! Я счастлив, что мы вновь встретились с вами!

Один из его попугаев пронзительно закричал:

— Иялла! Иялла!

Шейх-Саид, шутливо нахмурив брови, прикрикнул:

— Сукут! Молчать!

— Сукут… сукут! — передразнил хозяина попугай.

Толпа рассмеялась.

Кто-то бросил попугаю финик, но сидевшая рядом с ним мартышка на лету поймала его и тут же проглотила.

Шейх-Саид погрозил ей пальцем:

— Ты разве не знаешь, что чужое трогать нельзя?

Обезьяна испуганно скорчилась и стала лапкой почесывать в затылке. Попугаи залопотали еще громче.

Сборище людей привлекло внимание проходившего через площадь английского патруля. Солдаты приблизились к Шейх-Саиду, но он, будто не замечая англичан, обратился к зрителям:

— Во славу всемогущего, давайте произнесем его имя: Бисмиллах!

— Бисмиллах! — дружно подхватила толпа.

Офицер что-то сказал солдатам, и они, не дожидаясь представления, ушли.

Старик открыл один из сундуков, достал оттуда ковер и подал знак Мухтару помочь ему. Они расстелили ковер на горячей земле.

На этом старом зеленом ковре были нашиты цветные круги с различными изображениями. На большом белом круге пламенело сердце из красного бархата, на красном — белый серп луны, на желтом — черный скорпион, на черном — зеленая веточка.

Шейх-Саид накрыл каждый круг накидкой с таким же знаком, затем подошел к другому сундуку и, наклонившись над ним, тихо и напевно заговорил:

— Комэр!.. Проснись!.. Проснись, моя красавица. Комэр, я жду тебя… Проснись, покажи добрым багдадцам свое искусство, утешь их в горе.

Выждав с минуту, он приоткрыл сундук, просунул в него руку и достал оттуда небольшую темно-серую змею. Держа ее на раскрытой ладони, Шейх-Саид медленно прошелся по кругу. Комэр, свернувшись словно стальная пружина, неподвижно лежала на ладони, не подавая признаков жизни. Показав ее всем, старик осторожно положил змею на белый атласный круг. Затем достал из-за пояса маленькую медную флейту.