Арчибальд Кронин - Три любви

Но когда она добралась домой, на нее навалилась нестерпимая усталость, и, не снимая шляпы и перчаток, она рухнула на кровать, стоявшую в кухне. Там она лежала не шевелясь, уставившись в потрескавшийся и пожелтевший потолок.

Про работу она, разумеется, солгала. Впереди у нее был целый день, щедрый дар мисс Тинто. Она была свободна до пяти часов, а в пять нужно зайти в контору за жалованьем, что было весьма кстати. Тогда зачем она лежит здесь, оцепеневшая и несчастная, одержимая какой-то неведомой целью, в то время как могла бы присутствовать на обеде с Питером и пить шампанское?

Она беспокойно задвигалась, уязвленная ревностью. Все это так несправедливо, просто чудовищно! Питер принадлежит ей одной, он связан с ней не только кровными узами. С того самого дня, когда он, восьмилетний мальчуган, бросился к ней в объятия после возвращения из Порт-Дорана, она привязала его к себе цепями, которые выковала собственными руками.

Она закрыла глаза, почувствовав нежный аромат розы, приколотой к ее груди. Каким же он был волнующим – словно боль ненасытного желания.

В час дня Люси встала, заварила себе крепкого чая, выпила темный горьковатый напиток. Ей стало лучше, она успокоилась. В задумчивости сняла поврежденную туфлю и разорванный чулок, заметив, что ступня у нее порезана и кровоточит. Не важно, ерунда, она даже ничего не почувствовала, но все же промыла ранку, заштопала чулок и починила туфлю (прежним способом). Теперь она понимала, что напрасно так сильно расстраивалась. Эта вечеринка, эта сходка незваных родственников была случайной, скоро окончится и никогда больше не повторится.

Ее спокойствие укреплялось. В таком настроении она бродила по дому, раскладывая вещи по своим местам. Поставила розу в чашку с водой. Наконец в четыре Люси вышла, на трамвае поехала в контору и там была немногословной и сдержанной. Всё, объявила она под пристальным взглядом мисс Тинто, было превосходно. И, получив жалованье, Люси при первой же возможности распрощалась, объяснив свой уход срочной необходимостью заняться покупками. По крайней мере, этот предлог был обоснованным. И в самом деле, она прошлась по своим любимым магазинам, накупив много всякой всячины. На сей раз она не старалась, как обычно, выгадать каждый грош, а пустилась на безрассудные траты. Люси смягчилась еще больше, дух свободы и легкости овладел ею после недавнего бурного негодования. Да уж, утреннее происшествие заставило ее изрядно понервничать. Эти люди просто вывели ее из себя! «Ну и характер мне достался!» – думала она. Теперь ее настроение улучшилось, она заулыбалась. Действительно, так приятно тратить деньги! Она даже купила букетик желтофиоли у старухи на углу Джеймс-сквер. Цветы! Ужасная расточительность, вызванная ее новым настроением и, пожалуй, воспоминанием о розе Бесси Финч. Бывает ли что-нибудь более нелепое?

Люси сошла с трамвая на Келвинбанк-стрит и, нагруженная свертками, быстро зашагала по улице. Обычно она ходила неторопливо. Сын еще не вернулся, и это ее даже обрадовало. Заторопившись, она сняла шляпу, надела домашние туфли и принялась за приготовление ужина.

Да, это будет не дурацкий «большой чай», а фактически ужин. Очевидно, сын уже пообедал в «Гросвеноре». Что ж, теперь ему предстоит сравнить дорогую кухню с ее домашней. Этот ужин будет одновременно празднованием, оправданием и примирением.

На этот раз Люси позволила себе редкую роскошь купить курицу, и пока аппетитная нафаршированная молодка жарилась в духовке – она была небольшой и дошла быстро, – хозяйка принялась за приготовление других составляющих пира. Меню у нее было с претензией: суп-пюре из томатов; жареная курица с картофелем в мундире – никто, кроме нее, часто говорил Питер, не умеет готовить такую ароматную картошку; свежий швейцарский пирог из пекарни Колвиля; и наконец, черный душистый кофе. Таково было меню. Вряд ли у мисс О’Риган получилось бы лучше.

Засучив рукава и сосредоточившись, Люси работала почти с юношеской энергией.

Пока готовился ужин, она накрыла на стол, выбрав наименее потрескавшуюся, пусть и разномастную посуду и поставив на заплатку в центре скатерти голубую вазу с желтофиолью. Теперь осталось только дождаться прихода победителя. Усевшись с чувством приятной усталости, Люси устремила глаза на часы, которые показывали без минуты семь. Сын сейчас придет, он отличается пунктуальностью, а этим утром в ответ на ее вопрос сказал, что вернется к семи.