Арчибальд Кронин - Три любви

Потом началась церемония присвоения университетской степени.

Люси с интересом подалась вперед, наблюдая, как фигуры в плащах одна за другой подходят к кафедре и преклоняют колени. Ректор дотрагивался до каждого выпускника и вручал диплом. Впечатляющее зрелище!

Вдруг она всем телом напряглась в ожидании. Наконец было названо имя Питера. Завидев, как ее сын появляется из-под балкона и подходит к кафедре – прямой, в красиво ниспадающем плаще, – она вся зарделась. Она заметила, что Питер бледен, но спокоен. Он безупречно выполнил ритуал – стал на колени, поклонился, поднялся. Как хорошо у него получилось! Сердце матери затрепетало от счастья. Когда он выпрямился, его приветствовал шквал аплодисментов, раздавшийся откуда-то из центральной части зала и немного испугавший Люси. Она же не шевельнулась, ее руки покоились на коленях. Люси была всецело поглощена происходящим, сознавала всю его важность, и гордость переполняла ее. Потом она расскажет сыну, что чувствовала в тот момент. Ее эмоции были слишком глубокими и сокровенными, чтобы можно было выражать их открыто.

Что ж, дело сделано! Диплом скреплен последней печатью. Люси была потрясена до глубины души этим зрелищем и музыкой – вновь загремел орган, теперь звучал благодарственный молебен. Люси поднялась вместе со всеми и направилась к выходу.

Люди двигались медленно, не торопясь. То и дело останавливаясь, они беседовали и смеялись, собирались небольшими группами и загораживали Люси путь. Некоторые, как ей показалось, смотрели на нее с любопытством, оглядывая с головы до ног, а затем быстро отводили глаза. Ей неприятно было протискиваться мимо них, но все же хотелось поскорее выйти отсюда. Она обещала встретить Питера снаружи – в крытой галерее.

Вскоре она добралась до галереи, отчасти заполненной все той же хорошо одетой публикой. Люси чувствовала себя не в своей тарелке, понимая, что выглядит нелепо в этой пародии на платье, напоминающей мешок. Но, в сущности, какая разница? Скоро эти вещи останутся в прошлом – атлас, мешковина, не все ли равно? Она должна дождаться сына. Они уйдут отсюда вместе.

Люси прислонилась к стене под аркой и с интересом разглядывала присутствующих. Кругом царило оживление, но вдруг толпа расступилась, и Люси увидела Питера. Она сразу заулыбалась, но потом вздрогнула и выпрямилась. Руки у нее сжались в кулаки, брови в недоумении сошлись на переносице, взгляд стал неподвижным и отрешенным. В центре группы стоял ее сын – с непокрытой головой, в развевающемся плаще, он разговаривал и смеялся. С изумлением глядя на его спутников, Люси с горьким отвращением сжала губы. Потом медленно провела ладонью по глазам, словно прогоняя сон. Да, невозможно поверить, и в кошмаре подобное не привидится – но это так! Там собрались все они, ее родственники, те самые люди, что сговорились совать ей палки в колеса, – Ричард с Верой, Чарльзом и, разумеется, с Евой, Эдвард и, наконец, Джо в компании своей сестры Полли. Джо первым заметил Люси и с глуповатым видом помахал ей огромной ручищей. Все взоры обратились к ней. Она постояла несколько долгих мгновений, потом, еле передвигая ногами, словно против воли, пошла в их сторону.

– Позволь поздравить и тебя тоже, Люси, – сразу заговорил Ричард с притворной, как ей показалось, искренностью. – Твой мальчик достиг замечательных результатов.

Она механически пожала протянутую руку, все еще не в силах прийти в себя от шока, вызванного появлением родни.

– И весьма подходящий момент для воссоединения семьи, – учтиво произнес Эдвард. Он указал на Джо и Полли. – Когда Питер мне написал, я решил, что мы все должны здесь встретиться. Мы все им гордимся.

– Конечно, мы были очень рады приехать, – в приливе дружеских чувств выпалил Джо. – И я собираюсь заплатить за угощение всей нашей компании в «Гросвеноре».

– Было бы жестоко не прийти сюда и не похлопать тебе, – ущипнув Питера за руку, приветливо заметила Ева. Она улыбнулась Люси из-под мягких полей элегантной шляпы и, махнув перчатками в сторону каких-то молодых людей у себя за спиной (Люси они казались всего лишь расплывчатым пятном), мило добавила: – Мы взяли с собой некоторых партнеров Питера по теннису, чтобы аплодисменты звучали погромче.

Ева пробормотала какие-то имена, которые Люси даже не расслышала. Да она и не хотела их слышать. Внутри тлел гнев, росла враждебность, и от этого у нее снова запылали бледные щеки. Зачем эти люди пришли сюда под благовидным предлогом дружбы – чтобы вмешиваться в жизнь ее сына? Какое отношение они имеют к нему или к ней? Кто дал им право здесь и сейчас разделять с ней победу, добытую с таким трудом? Это именно она, Люси, вела авангард в бой, а теперь они явились, чтобы нечестно претендовать на ее триумф. В свое время вся эта компания игнорировала и презирала ее, предоставив ей биться за сына в одиночку. Перед ее глазами промелькнули картины недавнего прошлого, во всей его горечи, муках и ужасной бедности. Она стиснула зубы, сдерживая горькие слезы. Воссоединение, право. Боже милосердный! Это невыносимо!