Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

— Разве вам не известно, что сюда нельзя входить без разрешения?! Что вам нужно?! — Он с подозрением смотрел на смущенного вахтера.

— Простите, батоно Шалва, хотел проверить, вы тут или кто другой, — запинаясь, оправдывался Кириле, уже раскаиваясь, что суется не в свое дело.

— В лабораторию заходить запрещено, учтите это.

Кириле молчал, — от обиды сдавило горло. Он пришел с добрым намерением, а профессор напустился на него, будто он бог весть что совершил. Как теперь объяснить, что побудило его прийти сюда?

— По правде сказать, ради вас пришел… Час поздний, свет в лаборатории все горит и горит, подумал, не случилось ли что с профессором, — пробормотал наконец Кириле. — Сам знаю, ничего собой не представляю, но поверьте, я честный человек, добра вам хочу… Говорят, вы много работаете, утомляетесь очень, надо поберечь себя, пока не поздно… — Последние слова он уже еле промямлил.

Профессор расхохотался.

— Понимаю! Тебе сказали, что я тронулся умом. Черт-те что сочиняют обо мне.

Кириле оторопел.

— Успокойся сам и передай тем ничтожным людям, которые распускают обо мне слухи, что я в здравом рассудке, и пусть не тратят время на болтовню. С каких это пор увлечение делом стало признаком сумасшествия?

У Кириле камень спал с души, он готов был броситься профессору в ноги, просить прощения за то, что усомнился в нем.

— Хорошо, идите, не отнимайте у меня зря время! — сурово сказал Узнадзе.

Слова его настигли вахтера уже в коридоре.

Город жаждал дождя, но его все не было. Да, иной раз и природа бывает упрямой, капризный у нее нрав. А в начале весны зарядили дожди, с неба лило и лило — не видно было конца. Потом дождь прекратился сразу и надолго — за весь июнь капельки не упало с неба, только пыль опускалась на город. Без толку гнули спины дворники, подметая улицы, — пыль упорно вздымалась и снова густо ложилась на землю.

В конце небольшой улицы, сбегавшей от подножия горы, стоял дворник. Разогнув онемевшую спину, он оглядывал подметенную улицу. К вечеру она загрязнится, и ему снова придется чуть свет браться за метлу. Он посмотрел на небо и помрачнел, — на западе темнела туча. Его дождь не радовал: потоки воды со склона катили вниз камни, заваливали улицу песком, галькой. Надорвешься, пока очистишь улицу от щебня. Видели б люди, каково приходится тогда Азизу, пот ручьем льется с затылка…

Он закрутил пожелтевшими пальцами усы, постоял, закурил и, вскинув метлу на плечо, направился дальше вниз.

Из ворот старого дома вышел мужчина лет сорока. Азиз сразу узнал его. Человек поспешил скрыться за углом, — видимо, и он узнал дворника и постарался остаться незамеченным. Азиз четверть века подметал эту улицу и всего на ней навидался. Вот этот самый человек — и красивый, и модно одетый — на днях ни свет ни заря вышел из того же дома. А ведь у него роскошный двухэтажный особняк в районе Ваке — с чугунной решеткой вокруг просторного двора, который летом и зимой утопает в зелени. Азиз побывал в том особняке: жену водил к его владельцу, известному хирургу Зурабу Хидурели. Вспомнился Азизу тот особняк — дворец с большим камином, мраморным бассейном с диковинными рыбками. А как дивно, наверно, в саду Хидурели весной, когда цветут миндаль, черешня, тутовник, а за оградой возвышаются высоченные сосны!

Из боковой улочки появился еще один мужчина — Азиз и его не раз видел здесь, заметной был он внешности: дюжий, с рябым лицом. Мужчина почтительно поздоровался с Зурабом Хидурели, и они оживленно заговорили о чем-то — Азиз не слышал слов, до них было метров сто. С другой стороны улицы к ним устремилась женщина. Она поцеловала Зураба Хидурели. Азизу в жизни не доводилось видеть такой красавицы. Его жена Гизо в молодости тоже была ничего, многие хотели взять ее в жены. Восемь детей родила она ему, от былой красоты и следа не осталось. Черт с ней, с красотой, в ней ли счастье! Одна грудь начала болеть у Гизо в последнее время. Потому и водил ее позавчера к этому самому Хидурели. Бедная Гизо… Разве повернется язык сказать, что нашел у нее врач… Убил врач Азиза, без ножа зарезал. А Азиз ему еще сто рублей дал за прием. Хидурели предложил привести Гизо в клинику… Ей сделают операцию… Бедная Гизо…

Азиз очнулся от горьких мыслей. По улице уже шли первые прохожие.

Азиз приставил метлу к стене у входа в магазин, собираясь купить молока, как вдруг увидел знакомого инспектора угрозыска Джуаншера Мигриаули.

По душе был ему этот инспектор. Он как-то вызывал Азиза по одному делу, и после разговора с ним у Азиза изменилось мнение о работниках милиции.