Максим Макаров - Кадетство.Выбор

Правда, Илье показалось, что равнодушие доктора было напускным.

Вытянувшись по стойке «смирно», как и полагается перед офицером (хотя в глубине души Илья считал, что звания этого Мурашко и не заслуживает), Синицын доложил:

— Суворовец Синицын по-вашему.. — Мурашко поморщился: — Достаточно.

— Он вытянул перед собой руки, внимательно изучая длинные, как у музыканта, пальцы. — Мне кажется, суворовец, что мы с тобой друг друга не поняли, — в его голосе Илья почувствовал угрозу. Сейчас Мурашко меньше всего напоминал врача. Он скорее смахивал на следователя, который к вечеру обязан «расколоть» матерого бандита.

Синицын, стараясь не опускать глаз, ответил приглушенно:

— Никак нет, товарищ майор, поняли.

— Тогда, — за стеклами очков недобро сверкнули маленькие глазки, — тогда почему ты, суворовец, до сих пор не выполнил своего обещания?

Это прозвучало так, словно Илья предал Родину. И вся страна теперь с укором смотрит на него.

— Я выполню, — только и смог ответить Синицын.

Когда? — Мурашко выжидающе помолчал и, не дождавшись ответа, продолжил: — Ты, может, не знаешь, как непросто мне покрывать твою болезнь? Я, между прочим, очень рискую. — Илья не двигался, стараясь унять дрожь. — Давай договоримся так. — Врач взял ручку как будто намеревался выписать рецепт. — Сегодня у нас четверг, и, если ко вторнику ты не достанешь лекарство, — последнее слово он выделил особо, — мне не останется ничего другого, как доложить командованию о состоянии твоего здоровья, которое не совместимо с обучением в Суво-ровском училище. Договорились?

Илья обреченно кивнул. Денег ему не достать, это точно. Даже если бы он смог выйти на работу в субботу. После того как отец Макса устроил для матери Левакова бесплатную операцию, Андрей раздал всем ребятам деньги обратно. Но этих двух тысяч все равно не хватит, что и говорить.

А врач тем временем покрутил ручку в руках и, так ею и не воспользовавшись, положил обратно на стол. Потом откинулся на спинку стула и кивнул на дверь:

— Не смею больше задерживать.

От Мурашко Синицын прямиком отправился звонить Ксюше. Не жаловаться, конечно. Просто Илье до смерти хотелось услышать ее голос. Ему хотелось, чтобы Ксюша начала болтать какую-нибудь повседневную ерунду, которая, возможно, заглушила бы противный голос доктора, все еще звеневший у парня в ушах.

— Однако Ксюша уже по первой его фразе почувствовала неладное и принялась обеспокоенно выпытывать у Ильи правду. Синицын, как мог, уклонялся от ответа, пока наконец девушка не догадалась сама:

— Это все из-за денег, да? Скажи правду, из-за врача? — хотя формально Ксюша и задавала вопрос, было ясно, что она абсолютно уверена в ответе. — Он тебя о чем-то спрашивал?

Илья с неохотой ответил:

— К себе вызывал.

— Вот дрянь! — в сердцах отозвалась девушка. — Но ты, главное, и не думай сдаваться. Вот еще, не хватало, чтобы этот гад победил! — по-детски запальчиво воскликнула она. — Эй, Синицын, чего молчишь?

Или уже сдался? — в голосе ее прозвучало подозрение.

Синицын ответил не сразу. Ему стало стыдно. Ведь она угадала: мысленно Илья и правда уже сдался. А что делать? Выхода-то нет…

— Мне увольнительную на этой неделе не дали, — грустно сообщил он в конце концов.

— Да? — Ксюша расстроилась, но быстро взяла себя в руки. — Ну и ладно, сама к тебе приду. — Но потом, видимо осознав, что говорит не о том, спохватилась: — Я что-нибудь придумаю. Вот увидишь!

Крепко прижав трубку к уху, парень не выдержал и улыбнулся:

— Ксюха, я тебя люблю. Даже если меня выгонят, ты-то у меня все равно останешься. И это здорово.

На том конце провода притаились. Ксюша яростно боролась сама с собой. Но схватка была недолгой.

— Тебя не выгонят, — уверенно сказала она. — Илья, я тебя не узнаю!

— И деловито ос-ведомилась: — Сколько он тебе времени дал?

— До вторника, — признался Синицын.

— О-о, я думала, до завтра! — послышался вздох облегчения, и Илья ясно представил, как изменилось выражение ее лица. — Тебя не выгонят, — еще раз повторила Ксюша.

Положив трубку, Илья призадумался. Ксю-хе удалось передать ему часть своей уверенности. И хотя девушка в этой ситуации вряд ли могла что-то сделать, Илья впервые в жизни почувствовал, как это удивительно приятно, когда кто-то искренне разделяет твое горе. И этот кто-то не папа с мамой.

Вдалеке показался Леваков. Даже отсюда Синицыну было видно, что он буквально сияет от радости.

4.