Ариадна Борисова - Санна Ванна - Бабушка

Александра Ивановна скучала еще и потому, что ушла с нянечкиной работы. Не могла она больше таскать кули с картошкой, даже ведро с водой поднять ей теперь было тяжко. Сидела дома одна, смотрела парламентские дебаты по телевизору, купленному все же полгода назад путем строгой экономии. Чуть подержанный, с рук, зато большой и дешевле, чем в магазине. Правда, имя у него оказалось не такое уж симпатичное, не «Сони». «Фунай» называется. Но все равно телевизор цветной, яркий и показывает хорошо.

Если скука становилась непереносимой, Александра Ивановна ходила на забастовочные митинги, участившиеся на площади Ленина у Дома правительства номер 1, в котором трудится якутский президент, слушала выступления и болела за народ.

— Чья забастовка-то была? — спрашивала потом Катерина.

— Учителей. Деньги летние отпускные еще не выдали имям, а ведь уже зима.

Соседка фыркала:

— Так вы ж, Санна Ванна, не училка, вам-то что!

— А я из группы поддержки, — с достоинством отвечала поднаторевшая в дебатах Александра Ивановна. — Выражаю солидарность к педагогическим массам.

— Делать вам нечего, — желчно говорила Катерина в сторону.

Александра Ивановна обижалась, но терпела. Жалела Катерину: сына осенью забрали в армию, и соседка жила от письма до письма.

Свободного времени стало много, девать некуда, поэтому голову Александры Ивановны с непривычки безделья начали донимать всякие лишние мысли. Раньше она их явление не особенно жаловала, а сейчас ничего, по нраву, раз руки нечем занять. Думала, например, об олигархах. Как они рассказывают про супы из черепах. Черепашьи супы в уме не помещались, и было жаль этих странных неуклюжих животных со змеиным лицом. Жаль и олигархов. Все на них ругались, болтали про них всякое, даже что воры. Александра Ивановна не шибко верила, ведь олигархи выступали по телевизору как уважаемые люди, кто бы вора в передачу допустил? Правда, говорили, что олигархи выкупили телевизионные программы. Но и в это верилось с трудом, программа же не вещь, чтобы ее покупать вместе со всеми фильмами, режиссерами и ведущими. Хотя, кто его знает… А что олигархи жадные до денег, так это понятно. Покажите человека, который сейчас до денег не жадный. Никому же не хватает. Александра Ивановна понимала, что и олигархи, как все люди, испытывают отчаяние от недостачи денег. Отчаяние — оно и в Африке отчаяние, у всех одинаковое. Разница в другом. У одного человека нету денег на хлеб, у второго — на тот же телевизор, а третий страдает от невозможности купить себе необитаемый остров. На все деньги есть, а на остров — нет, тоже беда. Купила же Александра Ивановна телевизор, хотя могла раздать деньги тем, кто без хлеба сидит. Но не раздала. Вот так же и олигархи…

Думая, Александра Ивановна смотрела в окно в ожидании Алены. На детской площадке толклась кучка соседских парней. Покалякали немного, поразмахивали руками и разошлись, то ли по домам, то ли куда-то еще.

Александра Ивановна неожиданно словила себя на безумной мысли о том, как внучка лежит под одним из них, бесстыдно раздвинув ноги, и у нее потемнело в глазах. Выбранила парней в голове самыми черными словами… Уф-ф!

Если телевизионные программы действительно принадлежат олигархам, так вразумить бы их, чтобы не позволяли показывать срамные фильмы с порнографиями, ничего хорошего от этого нету. Серьезно объяснить, что у молодежи от таких фильмов возбуждаются аэрогенные, или как их там, зоны, воспитанию это сильно мешает, мало ли какая пакость может случиться. Есть, поди, и у олигархов дети, неужто не поймут? Вообще бы все неприличное взять и запретить навсегда…

Живот у Александры Ивановны опять схватило, аж пополам скрючило и, раз все равно согнулась, упала на колени перед иконой в угол. Молилась и просила Бога, чтобы он присмотрел за девочкой сверху, откуда лучше видать, чем она занимается. Еще просила дать Алене немного счастья, и так ведь внучечка природой обделенная. Коли уж суждено будет замуж пойти, пусть попадется ей по жизни хороший человек. И чтобы у Изы колени не болели, а то шибко беспокоят в последнее время. Да и всем знакомым здоровья, и писем Катерине от сына…

Спохватилась, оборвала себя: «Вдругорядь я об своем, да об своем, все с просьбами лезу», и чтобы Бог не подумал, какая она корыстная, спросила:

— А у Тебя-то, Господи, как дела?

Привычно подождала ответа. Он, как всегда, промолчал, постеснялся. Тогда Александра Ивановна рассказала ему, что творится на Земле и в России. Восстановила таким образом некорыстную справедливость, успокоилась. Возвращаясь к тому, что побудило к разговору с Богом, она снова мысленно гнала молодых парней от Аленки и тут же жалела их, только что крепко выруганных: