Борис Никольский - Непобедимая

— Назад! — приказал Черенец. Он еще не мог понять в чем дело, но чувствовал — возможна катастрофа.

Бушуев дал задний. Танк задрожал, как штангист, который берет непосильный груз, загудел, но с места не сдвинулся.

— Еще, еще! — приказывал Черенец, но танк продолжал сползать вперед и наконец грузно осел, провалился. И сразу же через трубу для воздуха стала проступать вода. Двигатель еще работал, но уже не так, а как-то надсадно и почти беспомощно.

«Промоина!» — подумал Черенец и рукавом вытер вспотевшее лицо. Он представил воронку, в которую попал, и злость на себя, на эту реку, такую неожиданно коварную, поднималась в нем. Нет, так просто он не сдастся. Голыми руками его не возьмешь. Он еще поборется. Черенец сел на место водителя. Его машина не просто рвалась из промоины, а расстреливала реку, неистово, захлебываясь поступающей водой, слабея в своей же ярости…

«Я тебя заставлю… заставлю…» — повторял Черенец, но уже сам понимал, что сделать это не в силах.

Он наконец бросил управление и удивился тишине в танке. Тут же сообразил, что тишина обманчива, а позади его люди, экипаж, которым он обязан сказать свое решение.

«Ну, — мысленно обратился он к наводчику. — Как думаете вы?»

И наводчик глазами подтвердил его мнение.

Потом Черенец поглядел на заряжающего. И тот тоже кивнул: придется топить танк.

«Ну, а вы?!» — механик-водитель не смотрел на командира. «Перестаньте себя казнить, Бушуев. Никто не виноват, что танк попал в промоину, — сказал про себя Черенец. — Вы тут ни при чем. Так уж случилось, что сегодня нас словно испытывают… Даже забываешь, что это учение. Вероятно, такое встречаешь только на фронте…»

И Бушуев поглядел на него.

«Неужели я был не прав? — подумал Черенец. — Неужели мне только показалось, а Бушуев не хотел обмануть?..»

Он приказал:

— Надеть изолирующие противогазы. Будем топить танк.

Никто не пошевелился.

— Выхода нет, — повторил Черенец. — Мы в промоине. Надеть противогазы.

Он скорее почувствовал, чем понял, какая невысказанная опасность скрыта в их молчании. Но он не должен был нервничать. Он офицер, старший, и обязан найти выход.

— Противогаз Бушуева сломан казенной частью орудия, — доложил заряжающий. — Сейчас. Когда вы пытались вывести танк.

Ему хотелось вспылить, крикнуть, но он молчал. Такое могло случиться с каждым. Нужно хорошенько подумать. Или хотя бы отдохнуть.

Тело болело и казалось непослушным и тяжелым в эту минуту. Но Черенец не боялся своего тела. Он знал, что может приказать ему, и оно послушается. И тогда он сумеет сделать то, что другому не под силу.

Он радовался, что решение принято. Все, как говорится, произойдет само собой. Откроют люк. И в это мгновение он должен сделать глубокий вдох. И его толкнут в узкий проем люка. В черноту. И потом вода, вся река обрушится на него. Только бы не потерять ориентировки.

— Товарищ младший лейтенант, — сказал Бушуев. — Я выплыву… Не волнуйтесь… Я плаваю хорошо.

Черенец поглядел на ефрейтора. Оказывается, так же, как он, думает и Бушуев.

Он покачал головой:

— Без противогаза буду всплывать я.

Это был приказ. И вновь стало тихо.

Он сам проверил изолирующие противогазы и удивился, как спокойно действует.

Заряжающий и Бушуев встали с обеих сторон, и пока наводчик открывал люк, все трое стояли, подняв головы. Лишь бы не ошибиться. Вперед и вверх. Совсем немного вперед.

Он успел сделать вдох. Сильные руки рванули его кверху. Он ударился головой о броню, хлебнул воды и потерял сознание. Он, видимо, пришел в себя на секунду, так как понял, что его тянут в проем люка. Даже показалось, что он узнал Бушуева, но может, этого не было, может, было другое, потому что сразу наступила темнота.

Черенец оглядел незнакомую комнату, не понимая, как попал сюда. У окна стоял человек в белом халате, рядом пустая, нетронутая койка. Значит, он в лазарете. Младший лейтенант закрыл глаза. Болела голова. «Что же случилось? — подумал он. — Почему я здесь?..»

Он внезапно представил ночное поле и черные силуэты своих машин. Взлет зеленой ракеты. Линию, скривленную на вершине. И медленное угасание ее. А потом?

Он заставлял себя вспоминать, так как испугался беспамятства. Да, вот они меняют трак на болоте. Он цепляется за это воспоминание. Что дальше? Его танк мчится через лесок, спускается к реке, сворачивает влево…