Борис Никольский - Непобедимая

— Сорок два, — с удивлением сказал Бушуев.

— И здоровый он?

— Здоровый.

— Совсем не болел?

— Нет.

Лейтенант покашлял, взял телеграмму со стола и протянул Бушуеву.

— Вот что… тут пришла телеграмма. Из дому. — Он передохнул. — Плохая телеграмма. Очень.

Бушуев уставился на командира, глаза его стали почти бессмысленными.

— Отец твой, понимаешь, болен…

Он сунул телеграмму и отступил.

— Ничего не поделаешь… — мягко говорил Черенец, стараясь не смотреть на ефрейтора и остро переживая за него. — Хоть мать утешишь. Отпустим тебя. Правда, товарищ майор? Может, сегодня даже…

— Разрешите идти? — тихо, точно с трудом произнес Бушуев.

Майор кивнул.

Черенец выждал, когда затихнут шаги в коридоре, и развел руки.

— Вот, вы предостерегали. Пожалуй, схожу в казарму. Поговорю с ребятами, чтобы не оставляли его. Когда можно отпустить Бушуева?

— Когда хотите, — сказал Рогов. — На ваше усмотрение.

— Есть, — сказал Черенец. Нахлобучил шапку, застегнул комбинезон и вышел во двор.

Казармы были метрах в ста отсюда. Белые двухэтажные дома стояли в шахматном порядке один за другим. Дальше — лес, черная полоса, и небо, красное на горизонте. Там, на севере, откуда приехал Черенец, такое небо бывало лишь летом перед ветреной погодой, а здесь все наоборот: и зима не зима, а осень — грязь, слякоть.

Он поглядел на ангар, где стояли машины их батальона. Завтра учение. И его двум танкам, как и другим, предстоят сложные испытания. Вот уже много дней утюжат они тяжелые трассы, и всегда он, Черенец, оставался доволен своими. Казалось, что могло случиться перед учением? Ничего. И вдруг…

А теперь бери нового механика-водителя, и, конечно, никто не отдаст такого классного специалиста, как Бушуев. Только что делать?

Он быстрее зашагал к казарме. Поднялся на крыльцо, взялся за ручку двери, но несколько секунд не решался ее открыть. Потом рванул.

В комнате у своей тумбочки стоял Бушуев и складывал в чемодан вещи. Черенец тихо прошел между койками, встал за спиной ефрейтора. «Плачет, кажется…» — подумал он, и не своим, сдавленным от волнения голосом спросил:

— Ты чего, Бушуев?

— Ничего, — весело сказал тот, даже не повернувшись.

— Значит, вранье? — тихо спросил Черенец. — Обман?

Ефрейтор повернул голову. Его глаза не были грустными. Наоборот, в них светилась радость, веселая, озорная удача.

Бушуев вскочил и от неожиданности не мог найти слов.

— Нет, нет! — наконец крикнул он.

Но младший лейтенант уже шел к выходу.

«Подлец! — думал он, хлопая сапогами по лужам и разбрызгивая цветную и жирную от нефти воду. — Отдохнуть захотел! Праздники справить!»

Он почти добежал до ангара, где сейчас должен был находиться майор, остановился. Стоит ли?.. Перед учением много других дел. А с Бушуевым? Он все решит после…

…Светало очень медленно — моросил дождь. Черенец припал к перископу. Люки и щели были задраены. На всех танках установили стальные высокие трубы — предстояло форсировать реку по дну. Вчера, разбирая задание с командиром батальона, он с некоторым холодком и страхом думал о предстоящем испытании. Правильно ли поступил с Бушуевым? Как поведет себя ефрейтор на учении?

В четыре утра батальон был построен. Черенец и Бушуев стояли рядом. Младший лейтенант чувствовал на себе внимательный, умный взгляд Рогова, и ему показалось, что майор прекрасно все понял.

Зеленая ракета взвилась в воздух. Черенец проводил ее взглядом, и когда она стала блекнуть и растворяться, услышал короткий приказ: «По машинам!»

Взревел двигатель, и его танк вырвался на дорогу, кромсая стальными гусеницами глинистый грунт.

После первого холма, как было отмечено в задании, начинался спуск в «ограниченном проходе». Вот здесь. Два метра в сторону — и можно свалить условный колышек — «подорваться» на мине. Черенец вдруг с тревогой подумал, что Бушуев может специально, назло ему, чуть-чуть свернуть. «Нет, этого он не сделает, — сказал себе Черенец. — Я не мог так ошибиться в нем».

Он скосил глаза в сторону водителя. Сейчас Бушуев чем-то напоминал гончую. Его крупные, не по росту, кисти лежали на рычагах управления, спина выгнута, и весь он словно тянулся вперед, к реке, к последнему холму, где им предстоял бой.

«Скоро будет заболоченный участок, — подумал Черенец. — Вот где тяжело танкам… Речку мы пройдем без труда. Речку форсировать проще…»

Он невольно обвел глазами экипаж. Все на боевых местах. Наводчик понял его, улыбнулся. Заряжающий погладил рукой орудие, показывая, что готов в любую минуту вступить в бой.