Олдос Хаксли - Монашка к завтраку [сборник]

Мысль эта угнетала ее целый вечер. Даже купание после чая не принесло отрады. Заплыв далеко-далеко, она лежала там, покачиваясь на теплой воде. То в небо смотрела, то поворачивала голову к берегу. В обрамлении сосен виллы казались такими же маленькими и нарядными, как на рекламе приморского курорта. Зато за ними через всю плоскую равнину тянулись горы. Острые обнаженные пики известняка, зеленые, поросшие лесом склоны и серо-зеленые широченные террасы оливковых деревьев – они казались такими чудесно близкими и отчетливыми в этом вечернем свете. И прелестными, прелестными – прямо слов нет. Только от этого, что ни говори, лишь еще хуже делается. И Шелли жила в нескольких милях дальше по берегу, за мысом, ограждавшим залив Специя. Шелли утонула в этом теплом, как парное молоко, море. И от этого тоже хуже.

Солнце спустилось низко-низко, повиснув красным шаром над морем. Барбара медленно плыла к берегу. На пляже поджидала недовольная миссис Тоупс. Она с кем-то там была знакома, с сильным мужчиной, которого от чересчур долгого пребывания в воде судороги свели. Камнем на дно пошел. Прямо камнем. С чудными какими-то людьми миссис Тоупс знакомство водила! Какие забавные номера они выкидывали и какие странности с ними приключались!

Ужин в тот вечер бы еще скучнее, чем всегда. Барбара рано отправилась спать. Всю ночь напролет эта давно надоевшая цикада трещала и трещала в соснах – однозвучно и неумолчно, как заведенная. Цир-цир-цир-цир-цир. Скучища, скучища. Неужто этой живности никогда не надоест ее собственный стрекот? Даже странно, что не надоедает. Хотя, если подумать, собственный шум никому не надоедает. К примеру, миссис Тоупс: этой никогда не надоедает. Цир-цир-цир-цир-цир. Цикада трещала непрерывно.

В половине восьмого в дверь постучала Кончетта. Утро было таким сияющим и безоблачным, какими были и все утра. Барбара подпрыгнула, из одного окна посмотрела на горы, из другого – на море: похоже, и с теми, и с другим все было в порядке. И с нею все было в порядке – в это утро. Сидя перед зеркалом, она почти даже и не думала про большую обезьяну в темном углу комнаты. Платье для купания и банный халат, сандалии, платок вокруг шеи – и она готова. Сон не оставил никаких воспоминаний о скуке смертной вчерашнего вечера. Барбара сбежала вниз по лестнице.

– Доброе утро, мистер Тоупс.

Мистер Тоупс прогуливался по саду среди виноградных лоз. Он обернулся, снял шляпу и приветственно улыбнулся.

– Доброе утро, мисс Барбара. – Помолчал. Потом, смущенно извившись на подступах к беседе, продолжил: – Сущее чосеровское [166] Джефри Чосер (1344?—1400) – виднейший из английских поэтов Средневековья, крупнейшая фигура английской литературы. В самой его известной книге, «Кентерберийские рассказы», представлены все разновидности литературы XIV в.: рыцарские и куртуазные романы, народные сказки, фаблио (истории с грубым юмором), бретонские лэ (краткие песенные баллады), басни с персонажами-животными, жития святых, аллегории, проповеди. утро, мисс Барбара. Майское утро – даром что на дворе сентябрь. Природа свежа и сияет, и в сем саду грез есть по крайней мере одно существо, – он извился еще более неловко, чем обычно, и на круглых линзах его очков затрепетали яркие блики света, – из тех, кого поэт называл «народцем посвежей да помоложе». – Поклон в ее сторону, извиняющаяся улыбка, и он замолчал. Реплика, как ему показалось теперь, когда он кончил говорить, вышла все же не совсем так удачно, как он рассчитывал.

Барбара засмеялась.

– Чосер! Когда-то в школе нас заставляли читать «Кентерберийские рассказы». Только они всегда на меня скуку наводили. Вы собираетесь купаться?

– Только не до завтрака, – повел головой из стороны в сторону мистер Тоупс. – Кое-кто становится слишком стар для этого.

– Разве? – Почему этот глупый старикашка всегда говорит «кое-кто», имея в виду «я»? Барбара не могла смотреть на него без смеха. – Ладно, я должна поспешить, не то опять к завтраку опоздаю, а вы же знаете, что мне за это бывает.

Она побежала прочь через ворота в садовой стене, через пляж к бело-красной кабинке для переодевания, стоявшей перед домом. В сотне шагов от себя увидела маркиза Прамполини, море все еще стекало с него по каплям, пока он бежал к своей кабинке. Заметив ее, маркиз сверкнул улыбкой и вскинул руку в воинском приветствии. Барбара помахала рукой, потом сообразила, что жест был излишне фамильярным… но в такой утренний час трудно не поддаться дурным солдатским манерам в общении… и, исправляясь, опустила руку и склонила голову в строгом поклоне. В конце концов, она с ним только вчера познакомилась. Вскоре она плыла уже навстречу открытому морю и – брр! – множеству гадких медуз в нем.