Гертруда Стайн - Париж Франция

Потом настало двадцатое столетие с его автомобилями особенно после войны, французские семьи стали меньше собираться вместе на каникулах потому что вполне естественно они больше разъезжали. Все они прекрасно осознали что это даже утомительнее чем совместное житье и менее полезно для детей и для них всех. Приезжать и уезжать в поездах было лучше потому что поезда все же останавливаются а автомобили едут себе и едут. Потом во время последней войны все деревни заполнились родственниками съехавшимися вместе но раз это не каникулярная погода и вообще не каникулы, всем так больше нравится не говоря о том что ездить нельзя даже в поездах и значит так менее утомительно. Просто постоянное совместное проживание а это все меняет. Родственники теперь постоянное явление и за исключением того что кто-нибудь то и дело говорит про ту или иную кузину какая она надоедливая особа, а французские семьи всегда единодушны и все они считают какую-то одну особу самой надоедливой, и за исключением того что всегда есть трения между свекровью и невесткой, все это сильно смягчается тем что сын и муж на фронте. И многие денежные споры которые прежде были неизбежны из-за трений между невесткой и овдовевшей свекровью временно затихают. И всем так легче.

Во Франции не показывают друг другу письма. У всех свои письма. К какому бы классу во Франции ни принадлежал тот или иной человек он скажет у меня вестей нет но есть у моей матери, у меня вестей нет, но у моего сына есть. Неужели сказала я как-то раз с удивлением, они не читают вам того что написано в их письме, я хотела сказать неужели они не показывают вам письма но я инстинктивно почувствовала что этого нельзя говорить. О да последовала ответ, он или она читает мне отдельные места.

Во Франции все личное и частное и в то же время семья всегда вместе. Даже в разгар войны письма друг другу не показывают. Как сказала однажды моя старая служанка Элен, нет мадам это не секрет но об этом не говорят.

Я никогда не видела Париж во время объявления войны. Войны всегда начинаются во время каникул и каникулярной погоды когда вас нет в Париже. Париж всегда там на своем месте, по крайней мере так кажется нам в деревне хотя в такое время мы не очень уверены в его существовании, начало войны поглощает вас где бы вы ни находились, так что даже Парижа нет там на своем месте. Это усугубление изоляции которое и есть война.

Париж находится там на своем месте и постепенно даже здесь довольно далеко от него вы начинаете понимать что он там на своем месте.

Я никогда не видела Париж начала войны, Париж разгара войны я видела не в этот раз а в прошлый, в этот раз я наблюдала его всего лишь полдня.

Тем не менее я знаю Париж с самого начала двадцатого столетия до сегодняшнего дня, знаю довольно хорошо.

Когда я снова увидела Париж в 1900 году в первый раз после детства и в другие разы всегда на каникулах Франция это и был Париж. Франция это и был Париж и его ближайшие окрестности, Париж а он и был Францией которую я знала был тогда совершенно республиканским.

Я знала американку миссис Доусон, мы встретились в Англии и она сказала что уехала из Парижа после 1870 года. Она сказала что манеры французов-республиканцев были совсем не такие как очаровательные парижские манеры в эпоху империи. Но в годы республики ко всем конечно же обращались месье и мадам. Даже мальчишка в мясной лавке говорил нашей служанке bonjour Madame и она так же серьезно отвечала ему bonjour Monsieur хотя ему было всего пятнадцать лет. Во всяком случае хотя во Франции всегда есть империалисты и монархисты, порою самые неожиданные люди, они в действительности чуть ли не все в душе республиканцы и мечтают о республике, так как они знают что семья настолько сильна во Франции что принцип наследования должен быть отделен от власти, просто должен.

Кроме того до сих пор республика совсем неплохо справлялась с тем что как тут думают должно делать правительство, предоставляет их самим себе, защищает их в общем и целом от врагов, и хотя обходится оно дорого это правительство, могло бы обойтись еще дороже будь это какое-нибудь другое правительство, да и потом ни одна его часть не укоренилась настолько чтобы слишком далеко зайти хоть в чем-нибудь. Словом что касается Третьей республики она не так плоха. Могла бы быть лучше, могла бы быть хуже, но ничего, не так плоха.

В Париже между 1900-м и 1914 годами мужчины были элегантны и в них было чуть ли не больше обаяния и элегантности чем в женщинах. Когда мы приехали в Париж мужчины в сдвинутых набок шелковых цилиндрах и откинувшиеся для симметрии в разные стороны и тяжело опиравшиеся на трость, тяжелая голова тяжелая рука на трости, воплощали собой элегантность Парижа. Женщины были некрасивые скорее модные чем элегантные в отличие от мужчин. Когда столетие подросло началась война. Черные с синим цвета вечернего неба форменные тужурки летчиков поддерживали традицию французской элегантности среди мужчин. Женщины на время отстали от моды и вслед за тем мужчины постепенно утратили свою элегантность а женщины снова стали модными и больше не были некрасивыми и стали красивыми и через некоторое время это уже стало новым идеалом. После этой войны мужчины скорее всего снова обретут элегантность а женщины моду и элегантность. Все это очень интригует.