Евгений Белянкин - Танец любви

— Местным переходить границу было нетрудно: на КПП вежливые контролеры всего-то требовали паспорта, а если что-либо не так, терпеливо объясняли порядок пограничного режима…

Теперь все перевернулось. Пограничники на бронетехнике патрулировали дороги и особенно те участки, где было опасно. Построили блиндажи и окопы, в которых отсиживались, пока неожиданно не вспыхивала перестрелка.

И только там, где наиболее вероятна переправа нарушителей через бурную реку Пяндж, выставлялись посты и ночные засады.

Сухомлинов приехал на заставу рано утром. Встречал его всего один офицер — лейтенант Ахметзянов Равиль.

— Наконец-то дождались, — сказал он и развел руками. — А то ведь кручусь, как белка в колесе…

— А где начальник? — поинтересовался Глеб.

— Где? В госпитале. Пуля моджахеда угодила прямо в грудь, пробила легкое…

Больше Глеб ни о чем не спрашивал: все было понятно и так. После скромного завтрака, правда, с кружкой козлиного молока — на заставе «зажилась» своя коза, — они пошли, как сказал Равиль, на позиции…

Горная река Пяндж Глеба поразила прежде всего своей, казалось, настырной активностью. Пенистая и бурлящая вода рвалась на клочки, обдавая сидящих рядом холодными брызгами…

— И переходят? — спокойно заметил Глеб.

— И переходят, — добродушно ответил Равиль. — Конечно, крупную рыбу ловим сетью — она, как правило, застревает… А вот мелочуга, та проскальзывает… Хотя… массовый поток оружия и наркотиков кое-как застопорили. Ведь здесь наркота традиционна. На гашише и марихуане делаются состояния. Целые кланы занимаются этим… Деньги, как известно, не пахнут!

Сухомлинов молча кивнул в знак согласия, и они, встретив наряд в камуфляже, так же молча пошли на дорогу к бронетранспортеру.

Уже у машины Равиль вдруг сказал:

— А жену вези. Без женской ласки здесь сдохнешь от дефицита интима. Бесконечными боевыми стрельбами сыт не будешь.

Лейтенант Сухомлинов был прав: боевики появились со стороны Тигриной тропы. Ходили ли по ней когда-нибудь тигры — никому не известно, но вот «бородачи» ходили, и налетели они так быстро и незаметно, что сержант Босых едва подготовился к их приему. Снова разгорелся бой. Автоматные очереди смешивались с яростным минометным обстрелом. Казалось, не было непростреливаемого места: стоило двинуться, и ты уже под пулей — ждала, стерва!

Радист связался с заставой… Едва прослушивался голос Ахметзянова:

— Вызвал бронегруппу из двести первой дивизии… Они здесь недалеко — помогут. Сами навряд ли отобьете.

Это уже понимал и Сухомлинов: попали в переплет что надо… Бой не прекращался ни на минуту. Босых сообщил о двух раненых.

— А как там Стародубцев?

— Ничего. Пока в строю. Бьется, как все.

«Сачок бездарный», — подумал лейтенант и неожиданно вспомнил, как однажды после бритья не оказалось одеколона — выручил Егор Стародубцев.

— Не жалейте, товарищ лейтенант. Я из отряда привезу аж два флакона.

Глеб тогда иронически подумал: «Не покупайся, товарищ лейтенант».

Бронегруппа двести первой дивизии пришла с некоторой задержкой; ее уже и ждать-то перестали. Но она появилась и сразу изменила обстановку. Моджахеды и боевики остыли и перекочевали за хребет.

Стало невероятно тихо.

Командир роты лейтенант Скобелев, увидев Сухомлинова, глазам своим не поверил.

Да и Сухомлинов не сдержался от возгласа:

— Пашка! Ты ли это?

Да, Пашка Скобелев. Обнялись, вспомнили ребят из суворовского.

— В нашей дивизии подобралась приятная компания. Антон Муравьев. Близнецы наши… Тарасик и Денис Парамоновы.

— Бывший наш вице-сержант не завидует?

— Не знаю. Молчит. Впрочем, когда увидишь, сам об этом спросишь.

Скобелев протянул фляжку.

— На, полегчает. А то ты похож…

Сухомлинов фляжку взял, но пить помедлил.

— Не бойся, неразведенный спирт, — оскалился Скобелев. — Пока его не употребляем. Клянусь, что там чистое сухое вино…

Димке Разину не повезло. Напрасно он думал, что скоро окажется вместе с Сухомлиновым в Черняховском погранотряде. В Москве его не поняли и сказали твердо: поедешь в Абхазию, там тоже нужны пограничные кадры.

Приуныв, Разин собрал свои вещички и поехал поездом «Москва — Адлер» на Кавказ.

Уехал Димка и словно затерялся… Никаких весточек от него не было. За это время Глеб Сухомлинов «передислоцировался» в горный Таджикистан, причем не один — через месяц к нему приехала жена, Маша Вербицкая.