Яков Ершов - Журавли над школой

Вася с Сенькой переглянулись. Тоже запели. Им казалось, что где-то рядом и в самом деле гудят колокола, объединяют всех людей в борьбе за мир. Песня летела над деревней, устремлялась ввысь, поддерживаемая молодыми звонкими голосами:

Вспоминая теперь все пережитое, Вася шел вдоль лип, выстроившихся на обочине дороги. К стволу одной из них прижалась девичья фигурка.

— Валя, ты? — Вася остановился.

— Расстроилась, никак не могу успокоиться, — призналась Валя. — Заплакала прямо в строю… Я ведь не нарочно! Так получилось! Не выдержала. Стыдно мне…

Она, пожалуй, долго еще корила бы себя, если б Вася не остановил ее:

— Ну что ты! Брось. Я сам еле удержался. И знаешь, как посмотрел на тебя, легче стало. Будто сам поплакал.

Вася и Валя дружили с самого детства. Еще когда была жива Васина мать, она рассказала ему, что отец его погиб, спасая товарища. Потом уже Вася узнал, что этим товарищем был отец Вали — дядя Коля. Ранняя зима застала их, рабочих геологической партии, в глухой тайге. Васин отец тащил обессиленного Николая по глубокому снегу несколько десятков километров. Его спас, но сам простудился и слег. С тех пор отец Вали заботился о Васе, как о собственном сыне. Неудивительно, что сам Вася относился к Вале по-братски.

Сейчас он постарался успокоить ее, и они медленно пошли к лагерю.

Солнце садилось за вершины деревьев. Длинные причудливые тени перечеркнули деревенскую улицу. Кругом тишина. И вдруг ее вспугнул тревожный зов горна.

— Ой, Вася, бежим! — заторопилась Валя. — Тревога!

— Общий сбор, — поправил ее Вася.

Взявшись за руки, ребята побежали через поле к опушке леса, где шумел, как потревоженный улей, многоголосый юнармейский лагерь.

Дождь лил третьи сутки. Все эти дни Сашка выслушивал упреки тети Кати, которая дала знать своей сестре, что ее блудный сын нашелся. Только однажды удалось Сашке наведаться в сельсовет, выяснить, когда в село прибывает Малая Таманская мальчишеская дивизия. По всем расчетам выходило, что юнармейцы уже стоят лагерем где-нибудь поблизости в лесу.

Прильнув к окну, Сашка глядел на нудно хлеставший по лужам дождь. Не слякоть, не сырость удерживали его. По кухне деловито расхаживала тетя Катя, хотя ей давно надо было отправляться на ферму. Попробуй отлучись при ней — расспросов не оберешься. Наконец тетка сняла с крюка плащ, перекинула через руку.

— Чтоб мне дома сидеть, — строго наказала Сашке. — Вишь, на дворе-то хмарь какая. Не вздумай под дождем бегать! Еще простудишься…

И уже перешагивая порог, напомнила:

— В загнетке суп стоит. Как упреет, вытащишь. Не забудь!

Сашка не шелохнулся. Только сильнее прижался носом к стеклу. Но едва стукнула дверь, как он метнулся к печи. Подхватив ухватом горшок с супом, поставил его на шесток. И скорее на улицу. Там хозяйничал ветер. Струя воды, стекавшая с крыши, попала Сашке за шиворот. Он зябко передернул плечами.

Село обезлюдело. Видно, непогода всех разогнала по домам. Даже старый воробей спрятался под застрехой и довольно робко выражал свое возмущение: «Чивик, чивик».

Вынырнул из переулка старенький колесный трактор, волоча за собой с десяток бревен. Не успела успокоиться взбаламученная трактором вода в лужах, как на улицу въехала, покачиваясь на ухабах, черная «Волга». Машина притормозила, из нее высунулся темноволосый человек. Спросил Сашку:

— Эй, хлопец! Не проходила ли тут Малая Таманская мальчишеская дивизия?

— Дивизия? — переспросил Сашка. — Это в которой Волчков командует, а Синий, секретарь нашего райкома, за комиссара?

— Она самая.

— Так я ее который день жду. Нету и нету.

— Мы на Партизанской поляне условились встретиться. Боюсь, запоздают ребята из-за дождя.

Темноволосый вышел из машины. Был он среднего роста, широк в плечах.

— Тебе что ж, тоже в дивизию надо? — спросил он Сашку.

— Не мешало бы, — неопределенно ответил тот.

— Тогда садись, подвезем. В компании веселее. Заодно дорогу покажешь.

Сашка проворно забрался на сиденье, успев заметить, что за черной «Волгой» идут еще две точно такие же машины.

— Михаил Константинович, — заговорил тот, что сидел теперь слева от Сашки на заднем сиденье. — Мы бы сами дорогу нашли. Зачем же мальчика с собой брать?

У Сашки замерло сердце. Он с облегчением вздохнул, когда услышал ответ: