Язмурад Мамедиев - Родная земля

Кериму тоже хотелось выстрелить в ненавистного байского сына, но он боялся ненароком попасть в Зибу.

Преследователи понимали, что в таком положении им никогда не приблизиться к уходящим всадникам. Каждый новый поворот ущелья таил в себе смертельную опасность.

— Подкараулят и подстрелят, как фазанов, — дрогнувшим голосом проговорил парень, которого послал Батыр.

Посмотрев вверх, Керим решил вскарабкаться на холм, осмотреться. Он сполз с верблюда, закинул винтовку за спину, сказал:

— Ты стой пока здесь, жди.

И полез по склону, хватаясь за чахлые кустики и каменистые уступы. Когда на вершине, переведя дух, он глянул вниз, всадник и белый верблюд показались совсем маленькими. Дорога, бегущая по берегу ручья, огибала этот холм и видка была с другой стороны. Бахрам и Ниязкули обязательно проедут здесь, другого пути нет. Если быстро опуститься, можно успеть устроить засаду.

— Эй, — крикнул Керим, сложив ладони рупором; и когда парень задрал голову, — стал делать знаки, показывая, чтобы он ехал по дороге дальше. Парень понял не сразу, стал разводить руками. Керим решил было махнуть рукой и надеяться только на одного себя, но тут парень вдруг закивал, замахал руками и стал ловить верблюда за уздечку. Видно, понял-таки…

То скользя по траве, то прыгая, то скатываясь по шуршащей осыпи, раскрытым ртом хватая воздух и чувствуя, как рвется из груди сердце и мягчают, подламываются ноги, Керим стал спускаться по крутому склону. Внизу он лёг на берегу ручья, припал губами к прохладной воде, стал жадно пить, зная, что надо спешить, и не в силах оторваться.

Послышался цокот копыт, голоса. Керим вскочил, вытер лицо рукавом и побежал, пригибаясь и оглядываясь, к гуще молодых керкау [36] Керкау — дикорастущий клен. , поднявшихся между скал, выбрал место поудобнее, затаился.

Впереди ехал Бахрам. Одной рукой он правил, другой поддерживал Зибу. Лицо у девушки было припухлым, мокрым от слез, волосы растрепались, выбились из-под платка. Керим с трудом отвел от нее глаза, перевел взгляд на Бахрама, — он ехал спокойно, будто и не было погони, только суетливо подергивал повод, торопя взмыленного, роняющего из пасти пену коня.

Ниязкули время от времени оглядывался, винтовка его лежала поперек седла.

— Вроде бы отстали. — сказал он, и голос его в глухом ущелье прозвучал отчетливо и резко. — Может, срезал одного… Керима…

— Туда ему и дорога, — ответил Бахрам, не оглядываясь.

Сердце уже не стучало — звенело в груди у Керима. Ладони, сжимающие винтовку, зудели от нетерпения. Но он ждал момента расчетливо и выверенно: вот поровняется к ним Бахрам, тогда ударит по нему в упор, наверняка.

Мирно похрустывал галечник под копытами. Серая пичужка вспорхнула и полетела низко над землей.

Керим медленно поднимал винтовку и вдруг понял, что не решится выстрелить. Они были слишком близко, Бахрам и Зиба, и пуля могла попасть в девушку. И подумав об этом, он совсем растерялся. А кони уже проходили мимо, совсем рядом, на Керима даже пахнуло терпким лошадиным потом. Тогда он чуть опустил ствол, увидел в прорези прицела мушку и конскую грудь — и выстрелил. Ахалтекинец захрапел, ноги его подломились, и он грохнулся наземь, так что пыль заволокла его. Сквозь серую, медленно оседающую пелену Керим разглядел, как Зиба вскочила и отбежала, а Бахрам, рывками выпростав прижатую мертвым конем ногу, залег тут же, за его трупом, и стал стрелять по зарослям из маузера. Пули звенькнули по камням над головой Керима, с шелестом просыпался по ложбине стронутый с места песок.

Круто развернув своего пегого скакуна, охаживая его плетью, Ниязкули отскакал малость, спешился и тоже залег, открыв огонь.

Совсем близко пуля срезала ветку, и она надломившись, повисла на тонкой кожице. Керим стал отползать по кустам.

Гулко, эховыми перекатами звучали в ущелье выстрелы. Переползая с места на место, Керим стрелял то по Бахраму, то по Ниязкули. Но стрелок он был неважный, да и нервничал — пули его не попадали в цель.

Земля вокруг была усеяна стреляными гильзами, они желтели золотой россыпью в пыльной траве, поблескивали на солнце. Сначала Керим не понял, почему их вид вселил тревогу, но тут же дрогнувшей рукой ощупал карманы — патронов больше не было. В магазине оставалось только два. И в патроннике один, значит, всего три.

Над камнем, за которым укрылся Ниязкули, поднялся рыжий тельпек; Керим не удержался и выстрелил по нему, — и увидел, как в стороне возникло и поплыло облачко пыли.