Геннадий Николаев - Квартира [рассказы и повесть]

Надюха не была ревнивой, но боязнь, что Серёга, её первый и единственный, спутается с какой-то другой женщиной, была для неё оскорбительна. Острая, жгучая обида вспыхивала в ней при одной только мысли об этом. Она была гордая, с особенно развитым чувством достоинства, и никому никогда до Сергея не позволяла притрагиваться к себе — даже в шутку. В школе её прозвали "недотрогой". Она и сама не смогла бы себе объяснить, как это вдруг, так легко, на лесах, во время работы, с первого взгляда влюбилась в того крепкого статного солдата, которого даже не знала, как и звать. Никакие другие парни или мужчины, самые-самые наираскрасивые и самые-самые наиразвеселые, её просто не интересовали — она была однолюбка.

Тревожное чувство не покидало Надюху, ей казалось, будто вот-вот случится что-то ужасное, непоправимое, если она не будет действовать. В тот же вечер она решилась и во время ужина завела с Христиной Афанасьевной осторожный разговор. Начала издалека, рассказала про своё детство, про суровый нрав отца, про вечные нехватки в доме, про нынешний узел, который никак не распутать самим, собственными силами. Христина Афанасьевна слушала внимательно, сочувственно поддакивала, сокрушённо вздыхала. Видно, она уже догадывалась, куда клонится разговор, потому что, когда Надюха приумолкла, печально поджав губы и не решаясь обратиться с такой, казалось бы, естественной теперь просьбой дать аванс, предложила сама:

— Надюша, я, право, не знаю, как вам сказать, чтобы не обидеть невзначай, но, может быть, именно сейчас вам нужны деньги?

Надюха так и встрепенулась от её слов, в благодарном порыве схватила её руку, стиснула.

— Христина Афанасьевна! — воскликнула она. — Вы такая, такая… Спасибо вам!

— Подождите, я позову Сашу, — сказала Христина Афанасьевна. — Я почти не выхожу, неважно себя чувствую. На нём сейчас все закупки.

Она поднялась из-за стола, вышла из кухни. Вскоре вернулась, вслед за ней вошёл в кухню Александр. Он весь вечер сидел в кабинете, Надюха впервые увидела его теперь.

— Вы хотите получить аванс? — напрямую, без обиняков спросил он, глядя на Надюху.

— Да, если можно, — спокойно ответила она, ощущая внезапный прилив решимости, уверенная в своём праве.

— Строго говоря, положено так: вы нам работу, мы вам расчёт, — сказал он не моргнув глазом.

— Саша, — с мягким укором напомнила Христина Афанасьевна.

— Нам срочно нужны деньги, — отчеканила Надюха, не отводя взгляда.

— Ну хорошо, — согласился он. — Сколько, вы считаете, должен я вам дать?

— Двести рублей, — отрубила Надюха.

Ни единая жилка не дрогнула в лице Александра, он молча вынул из заднего кармана брюк туго набитый бумажник, молча отсчитал десятками два раза по десять, причём, отсчитывая, клал деньги перед Надюхой двумя стопками, как опытный кассир в кассе, чтобы было видно и наглядно: две стопки по десять десяток.

— Всё? — спросил он, повернувшись к Христине Афанасьевне.

Та кивнула, и он тотчас ушёл в кабинет. Когда скрипнула резко прикрытая дверь кабинета, Надюха, словно очнувшись после дурного сна, замотала головой от внезапной боли в висках.

Христина Афанасьевна тяжело вздохнула. С болезненной улыбкой на осунувшемся лице она села напротив Надюхи. Помассировав кожу на лбу и под глазами, она отвела руки, вскинула голову, сказала:

— Всё хорошо, Надюша! Не обращайте внимания. У каждого свои странности. Он у нас в бабушку…

Надюха собирала деньги, и руки её мелко дрожали. Она никак не могла сообразить, сколько же теперь, с этими двумя сотнями, набиралось у них денег: то ли тысяча семьсот пятьдесят, то ли на сотню больше. И только дома, собрав все деньги и пересчитав их, она вспомнила, что сто рублей они вернули Майе Чекмаревой, поэтому всего набиралось пока что тысяча семьсот пятьдесят рублей.

Из Череповца Сергей вернулся двадцать пятого мая, поздно вечером.

Выглядел он отдохнувшим, посвежевшим. Он даже чуть загорел, и от него, когда он обнял Надюху, пахнуло вином. Надюха была так рада, так истосковалась по нему, что не отходила от него ни на шаг. Сергей тоже был рад, но и обеспокоен состоянием жены: опять у неё руки от предплечья и выше покрыты густой сыпью, а в глазах усталость.

Перед ужином Сергей вытащил из чемодана кофемолку и бутылку коньяка — подарки Димки Шакаряна. Вынул и приз, транзисторный приёмник "Сокол", полученный за третье место. Первые два, как сказал он, "уплыли из-под самого носа". Надюха смеялась, счастливая, разглядывала подарки, крутила приёмничек, и он пищал, заливался музыкой — работал отлично на всех диапазонах. Надюхе всё было интересно: и где он там жил, и что за ребята были на слёте, и как проводились соревнования, и кто обошёл его и взял первое и второе места.