Тадеуш Доленга-Мостович - Мир госпожи Малиновской

Само осознание существования госпожи Богны создавало магнетическую ауру, раскинувшуюся до самого Закопане. Каждое впечатление, каждое открытие, наблюдение, вывод, который он мысленно делал, обретали из-за этого бóльшую значимость — из-за того, что он знал: обо всем этом можно поговорить с ней. Он не раз ловил себя на том, что улыбается, размышляя о некоей подмеченной им человеческой черте, мелкой и, казалось бы, несущественной, и знал тогда, что никто другой, только госпожа Богна сумеет оценить эти жемчужины, сможет восхититься ими и найти тему для разговора. Она часто обнаруживала в том, что он полагал простым и привычным, новые и сложные значения, а в вещах удивительных умела раскрывать их истинную суть. Всегда, с тех пор, как он сам научился смотреть на мир и размышлять о нем, в разговорах с госпожой Богной находил он то необычайное наслаждение, какое дает понимание простых вещей. Именно благодаря госпоже Богне для него открывался небывалый дотоле доступ к реальности. Ее умозаключения удивляли своей краткостью, непосредственностью. В этом проявлялись ее тонкая, словно линия чувствительного сейсмографа, острота мысли и поразительная интуиция. Сама она пыталась искать в этом плюсы, но категорически отрицала такое свое качество в разговорах.

— Определенная натренированность ума не мешает мне быть глуповатой, — утверждала она. — Это стоит различать — функцию и устройство. — Подняв указательный палец, она склоняла голову и говорила с улыбкой: — Любое исследование следует начинать с разъятия элементов.

Она так умело передразнивала своего отца! В такие моменты Борович буквально видел профессора Бжостовского, стоящего за кафедрой, видел заполненную аудиторию и себя, опирающегося в углу о стену и рисующего в блокноте бесконечные женские профили. Собственно говоря, в том, что, учась на таком сложном и требующем больших усилий факультете, как архитектурный, он сумел закончить и философский факультет, заслуга была исключительно отца Богны. Именно в их доме он научился погружаться в философские рассуждения и даже увлекся ими. Сам профессор, госпожа Бжостовская, истинная энциклопедия знаний и соратница своего мужа, наконец, их гости с профессором Ежерским во главе были группой, как бы отгородившейся от повседневной жизни, от жизни, которую как раз тогда накрыли яростные волны, прокатившиеся по миру, изрезанному фронтами. Сколько бы раз Борович ни появлялся в этом доме со страшной или радостной вестью, с дополнительным пайком в кармане гимназической шинели, уже через несколько минут он забывал о приведшем его сюда происшествии и погружался в интеллектуальную атмосферу, где самые важные события дня оказывались лишь поводами для аргументации — sub specie aeternitatis [6] С точки зрения вечности ( лат .). .

Неудивительно, что Богна, воспитанная в такой среде, обладала гибкостью ума, к чему относилась весьма легкомысленно. Скорее, можно было удивляться, что она не лишилась человеческой способности питаться хлебом насущным и что, хотя и решилась выйти за теперь уже покойного профессора Ежерского, умела устанавливать контакты с реальной жизнью, да что там — прекрасно в этой жизни ориентировалась, оказалась при деле и была человеком востребованным.

«Она нужна всем — директору, конторе, родным, знакомым, даже мне она нужна, словно воздух», — думал он, глядя на нее и вслушиваясь в звучание ее голоса.

С другого конца кабинета долетали крики директора Шуберта и время от времени — короткие, резкие, произносимые как военный рапорт ответы Ягоды.

— Вы, конечно же, придете ко мне сегодня на чай, господин Борович? — спросила Богна.

— С удовольствием, — кивнул Борович, но в тот же момент сообразил, что встретит там Малиновского, и запнулся. — С удовольствием… Но еще не знаю… Я позвоню.

— Что за глупости! — возмутилась она. — Вы должны прийти.

— …прошу уволить меня с занимаемой должности, — долетел до них торжественный голос Ягоды.

Госпожа Богна засмеялась:

— Ну, вот и делу конец. Вы только посмотрите!

И правда, директор схватил перо и, повторяя с возмущением: «Это черт знает что, черт знает что!» — подписал документ. Ягода сосредоточено собирал со стола разбросанные бумаги и оглядывался на Боровича.

— Пойдемте, — сказала госпожа Богна. — Директор напрасно вас вызвал. Вы зря потеряли время.

Борович посмотрел на нее с упреком, а поскольку Ягода направлялся к выходу, то поклонился гендиректору, поцеловал руку госпоже Богне и шагнул к двери. Вдруг его остановил окрик Шуберта: