Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

Манек кивнул, продолжая жевать. Дина начала убирать со стола.

— Ты сохранил за собой место?

— Да, сохранил, — ответил Манек, собирая библиотечные книги. — Я скоро вернусь, не сдавайте никому мою комнату, тетя.

С почтой пришло письмо от родителей Манека. Он вскрыл конверт, передал Дине чек и стал читать письмо.

— Надеюсь, родители здоровы? — спросила Дина, заметив, что взгляд Манека затуманился.

— Да, с ними все в порядке. Все как обычно. Но пошли жалобы. Пишут: «Почему ты остаешься в университете еще на три года? Дело не в деньгах. Просто мы будем скучать по тебе. Кроме того, много работы в магазине, нам одним не справиться, надо бы тебе помочь». — Манек отложил письмо. — Если я вернусь, у нас с папой опять начнутся разногласия.

Дина заметила, как он сжал кулаки, и положила руку ему на плечо.

— Родителям тоже трудно приходится. Но они не падают духом.

Манек передал ей письмо, и она дочитала его до конца.

— Манек, думаю, тебе надо исполнить просьбу мамы и навестить семейство Содавалла. Ты ни разу не зашел к ним за целый год.

Юноша пожал плечами, состроил гримасу и ушел к себе. Вышел он оттуда с коробкой под мышкой.

— Ты берешь шахматы с собой в университет?

— Они не мои — друга. Хочу сегодня вернуть.

По дороге на автобус Манек обдумывал родительское письмо — смятение отца, переживания матери, их сомнения и страхи читались между строк. Может, все так и есть? И на этот раз все сложится хорошо, может, его годовое отсутствие помогло отцу уяснить произошедшие в жизни перемены?

Манек специально прошел мимо «Вишрама», чтобы поздороваться с Шанкаром. Нищий его не заметил — он сосредоточенно, вытянув шею, смотрел за угол. Манек склонился к нему, и тогда Шанкар узнал его и приветствовал постукиванием банки по платформе.

— Привет! Как поживаешь? Мои друзья уехали благополучно?

— Да, вчера отбыли.

— Как это замечательно! У меня сегодня тоже особый день. Парикмахер Хозяина придет побрить меня. Жаль, что нет Ишвара и Ома. Они порадовались бы, увидев меня чисто выбритым.

— Я еще не уезжаю и приду завтра взглянуть на тебя, — обещал Манек и продолжил путь на автобус.

Шанкар проводил глазами Манека, пока тот не скрылся за углом и стал опять напряженно дожидаться парикмахера. Тележка неподвижно стояла у края тротуара. Банка для подаяния оставалась пустой, не звучал и обычный напев Шанкара. Нищий ничего не делал, чтобы привлечь внимание потенциальных жертвователей. Все его мысли были сосредоточены на предстоящем шикарном обслуживании — сам личный парикмахер Хозяина займется его внешним видом.

Шанкар не знал, что еще утром парикмахер отклонил это предложение. Бритье на улице — не его профиль, сказал он Хозяину и предложил другую кандидатуру.

— Возьмите Раджарама. Бреет хорошо и дешево, работой на улице не гнушается.

— Намаскар, — сказал Раджарам.

— Хочу, чтоб ты знал, — сказал ему Хозяин. — Шанкар хоть и нищий, но мне очень дорог. Мне надо, чтоб его обслужили по высшему разряду. Не хочу тебя обидеть, но у меня в отношении тебя есть некоторые сомнения. Что может знать лысый человек о волосах?

— Вопрос некорректный, — ответил Раджарам. — У нищего тоже нет денег. Но он знает, как их добывать.

Хозяину понравился ответ, и он дал свое согласие. Так Раджарам появился возле «Вишрама», вооруженный набором для парикмахера.

Шанкару показалось, что он уже где-то видел этого мужчину.

— Где мы могли видеться, господин?

— Первый раз тебя вижу, — поспешил положить конец этому разговору Раджарам, которому не давала покоя связь нищего с его заготовками волос. Оставаться в городе было опасно, он это знал, но ему казалось, что будет надежнее отправиться в Гималаи в традиционном одеянии санньяси. Оранжевый халат, четки, резная деревянная бхикша [133] Бхикша — сосуд для приношений. — все это стоило денег. Обещанное Хозяином вознаграждение за работу могло помочь.

Раджарам обмотал шею нищего белой салфеткой и стал взбивать мыло кистью для бритья. Шанкар склонился к стакану, чтобы понюхать идущий оттуда аромат и чуть не потерял равновесия. Раджарам удержал его. «Сиди спокойно», — велел он нищему тоном, не допускающим возражений.

Шанкар привык к грубому обращению, и эти слова не смогли испортить ему хорошее настроение.

— Похоже на крем, — сказал он, увидев вздувшуюся пену.

— Почему бы тебе не попробовать? — Раджарам смочил нищему щеки и стал наносить мыльную пену. От небрежных ударов помазка немного пены угодило в открытый рот Шанкара. К тому же, намыливая верхнюю губу, Раджарам по своей вечной торопливости забыл зажать нищему ноздри. Открыв бритвенный прибор, он стал точить бритву.