Вадим Прокофьев - Наш Артем

В этот знаменательный день были еще стычки с воинским начальством, стихийные митинги, но главное заключалось в том, что демонстрация состоялась. Она завершилась победой. Ничто не могло помешать вооруженному народу пройти по улицам родного города. Стали крепче связи большевиков с солдатами. Теперь прямой путь к вооруженному восстанию.

…Катакомбы Сабуровой дачи протянулись от котельной ко всем корпусам больничного городка. Шириною в один метр, высотою в полтора метра, они образовали причудливый лабиринт, в котором дорогу мог найти только человек, хорошо изучивший расположение этих туннелей. В катакомбах Сабурки имелись двадцать две камеры, здесь можно хранить оружие. В этих же подземных комнатах в первых числах декабря 1905 года заседал штаб, готовивший по примеру Москвы вооруженное восстание.

Оружие хранилось не только на Сабуровой даче. Большой его арсенал находился на Решетниковской улице, двенадцать, у Федора Корнеева. Во дворе его дома были спрятаны десятки винтовок, берданки, пятьдесят револьверов разного калибра и систем. Имелись и бомбы различных образцов. Круглые, их иначе называли «эсеровскими», свинчивались из двух половинок. На заводах была налажена их отливка и расточка. Были бомбы и «большевистские», в виде жестянок с паяным коробком. Они действовали безотказно. Дима Бассалыго умудрился достать где-то и принести на склад два ящика так называемых «немецких» кислотных бомб. Имелись здесь и «американские», в желтой картонной коробке с красным кругом, засыпанные песком, а при них инструкция.

11 декабря, накануне дня вооруженного выступления, в катакомбах собрался штаб восстания. Пришли делегаты от Лебединского и Тамбовского полков, от Змиевских и Московских казарм.

В подземных переходах, в кромешной тьме, бог знает что может примерещиться. Юнкер Осипов полз и всю дорогу осенял себя крестным знамением. Не приведи господь, наткнешься на привидение или, что еще хуже, на психа, и он тебя ножичком или просто зубами. А Осипов знает такое, что сделает его карьеру обеспеченной, только бы из этих катакомб выбраться целым. И выбрался, и добежал до воинской комендатуры города, и успел сообщить дежурному офицеру, что назавтра намечено вооруженное восстание и в нем примут участие солдаты Лебединского, Тамбовского полков и из Змиевских и Московских казарм.

Солдаты спали в эту ночь, но не спал комендант, а утром оказалось, что из козел пропали винтовки. Казармы на запоре и окружены драгунами.

Вечером 11 декабря в городском драматическом театре ставили пьесу Е. Н. Чирикова «Евреи».

Странная публика на сей раз сидела и в партере, и на балконах. Не видно вечерних фраков, стоячих воротничков. Все больше пиджаки да косоворотки. Отдельно расселись приказчики, лавочники — их нетрудно узнать по красным рожам и сивушному духу.

Перед последним актом выступил директор театра: он говорил о значении пьесы Чирикова и особенно ее последнего акта. И закончил свое выступление выражением надежды на то, что придут новые времена и положат конец этому позорному явлению — еврейским погромам в России. В семье народов великой страны не будет тогда униженных и оскорбленных.

Пьеса кончилась. В зале еще тишина. И вдруг откуда-то сверху голос:

— Товарищи! Мы объявляем войну царским палачам, угнетателям народов. Близок час расплаты!

Вниз с балкона полетели прокламации с призывом к вооруженному восстанию.

В зале зажегся свет. В руках у зрителей листовки:

«12 декабря 1905 года. Российская социал-демократическая рабочая партия.

КО ВСЕМ ГРАЖДАНАМ

Революция пришла. Великая, могучая. С треском и шумом рушится старое, мерзкое. Еще пытаются жалкие потомки выродившегося дворянства предотвратить свою гибель. Напрасные попытки! Пролетариат принимает наглый вызов господ Витте — Дурново [4] Министры царского правительства: С. Ю. Витте — председатель совета министров, И. Н. Дурново — министр внутренних дел. . Во главе революционной армии и революционного крестьянства он наносит последние удары издыхающему чудовищу. Вооруженным восстанием он сметет до основания кровавую деспотию. И, победив, вооруженный, он станет на страже интересов дорогой и несчастной родины.

«Беспокойный», он не успокоится, пока монархию «божьей волею» не заменит республика «волею народа».

«Беспокойный», он не успокоится, пока не вверит защиту народных интересов действительным представителям народа.

Граждане! Настал час последней битвы. Теперь преступна пассивность, преступен индифферентизм.