Валентин Крючков - На крутом переломе

Вставал Никаноров как при Марине, так и без нее, всегда первым, а теперь тем более надо было подниматься как можно раньше. Потому что по утрам все заботы по хозяйству легли на его плечи — надо было приготовить завтрак, обед, что-то еще на ужин. И он стал задумываться, а не пригласить ли кого из родных, хотя бы временно. Кого же пригласить? Мать? Ей хозяйство не на кого оставить. Тетку? Вряд ли согласится.

Выбрав как-то время (тетка жила в отдельной квартире), он заехал к ней и предложил пожить у них, объяснив причину.

— Ой, нет! Боюсь, не справлюсь. Да и угодить трудно: тут, не дай бог, пересолишь, тут недосолишь. Да и стирать на трех мужиков — сил моих не хватит. Не обижайся, Тимофей, не получится, я привыкла одна жить.

Так пришлось Никанорову самому все делать. Белье, решил он, буду сдавать, а еду сготовлю. Переживем как-нибудь. А там, может, Марина вернется. Когда она дома — никаких забот. Все вокруг нее. На ней все держится. И лишь не стало ее и годами сложившийся ритм семейной жизни моментально нарушился. Бывало, вспоминал Никаноров, и сам торопился, к программе «Время» старался успеть, чтобы со всеми почаевничать, просто так посидеть. Теперь на заводе в связи с реконструкцией каждый день — море проблем, и вырваться бы рад, да не вырвешься. У парней тоже свои интересы появились, они как-то подзамкнулись, уединились: взрослеть стали, и больше жить своими личными планами, не делясь с ним откровенно, как было с матерью. Считали, у него заводских проблем по горло и зачем ему о своих «болячках» рассказывать? Ладно, еще парни не разболтанные. Бокс, что и говорить, дисциплинировал. Оба — Борис и Вадим — уставали от учебы, от тренировок. Приходили утомленные, обессиленные в пустую квартиру, где никто их не встречал радостным голосом: «Это вы, мальчики? Или не мальчики, а боксеры?» Мать потом окончательно смирилась с выбором, и за это они стали любить и жалеть ее еще больше. Да, теперь это уже не мальчики — настоящие мужчины! Придут, перехватят на скорую руку, что отец сготовит, и за учебу берутся, и у них уже не оставалось времени на гулянье или шалости: когда человек занят — ему не до них. Как правило, сыновья ложились спать, не дожидаясь возвращения отца с работы. Борис готовился к первенству республики, Вадим — к чемпионату города. Скоро, говорил старший, уедем на сборы. Кажется, тренер оказался прав в своих предположениях о судьбе сына. Все шло по плану. И лишь эта драма у трамвайной остановки заставила всех изрядно переволноваться.

…Когда Борис, Люба Кудрина и ее попутчик отошли от места стычки довольно далеко, девушка приостановилась и воскликнула:

— Совсем, забыла, вы же не знакомы? Знакомьтесь!

— Александр Журкин, — он немного помедлил, видимо, для того, чтобы наибольший эффект произвела следующая фраза: — Корреспондент областной молодежной газеты.

— Борис Никаноров, мастер спорта, — сделав тоже небольшую паузу, добавил: — По боксу. Чемпион области.

— Теперь я поняла, почему вы их так ловко уложили! — восхищенно глядя на него, воскликнула Люба и про себя подумала: «В нем есть что-то от Одиссея. Вообще, фигура — хоть скульптуру лепи. К нему, без преувеличения, подходят три эпитета: красивый, сильный и смелый. Наверное, нечего Журкину искать спортсмена, о котором он должен писать. Вот этот спортсмен, мастер спорта. Пиши, сам видел». И вслух, Борису, пояснила: — Александр получил задание написать про молодую актрису, которая получила первую роль.

Окинув девушку взглядом, Борис спросил:

— Актриса — это вы?

— Учусь еще. В театральном.

— Где роль получили?

— В областном. Академическом.

— Думаю, что в целом, — перебивая их, включился в диалог Журкин, — напишу репортаж о молодых современниках. И заголовок сейчас придумал «На трех площадках».

— Почему «На трех площадках»? — спросила Люба.

— В театре. В спортзале, на ринге. И третья на асфальте, возле трамвайной остановки, — пояснил Журкин.

Журкин начал рассказывать про суть, развивать свои идеи, которые заложит в материал. Но тут им навстречу появилась опять большая компания: пять девушек, три побитых Борисом парня и пять человек с красными повязками.

— Вот они, Петр Васильевич! — воскликнула одна из девушек, видимо, знакомая старшего группы.

— Пройдемте с нами, молодой человек, — обратился к Борису старший, коренастый, пожилой человек, с пятнами седых волос и взял его за локоть.