Крис Краус - I love Dick

Но в прошлую среду я подскочила в три часа ночи и потянулась за ноутбуком. Я поняла, что ты был прав.

«J’ACCUSE, – я начала печатать, – Ричарда Шехнера».

Ричард Шехнер – профессор перформативных исследований в Нью-Йоркском университете, автор «Пространственного театра» и нескольких других книг об антропологии и театре, а также редактор «Драма Ревью». Когда-то он был моим преподавателем сценического искусства. И в три часа ночи в прошлую среду мне пришло в голову, что он разрушил мою жизнь.

Я запишу эту полную упреков гневную тираду и расклею ее по району, где живет Ричард, и по Нью-Йоркскому университету. Я посвящу ее художнице Ханне Уилке. Неистовое стремление Ханны превратить все, что ее беспокоит, в объекты ее искусства казалось неловким, пока она была жива, но в три часа ночи меня осенило, что Ханна Уилке – это образец для всего, что я надеюсь сделать.

«J’ACCUSE Ричарда Шехнера, который с помощью депривации сна в рамках любительской ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИИ и СЕКСУАЛЬНЫХ МАНИПУЛЯЦИЙ попытался КОНТРОЛИРОВАТЬ СОЗНАНИЕ группы из десяти студентов в Вашингтоне».

И план был готов. В тот момент я верила в него так же свято, как в тот план, который мы с Сильвером придумали однажды ночью на Седьмой улице – я тогда была в сильной депрессии, и он согласился присоединиться к моей попытке самоубийства. Мы оба выпили немного вина и по две таблетки «Перкосета» и решили зачитать на твой автоответчик главу 73 из книги Хулио Кортасара «Игра в классики». «Да, но кто исцелит нас от глухого огня, от огня, что не имеет цвета, что вырывается под вечер на улице Юшетт…» [18] Пер. с исп. Л. Синянской. В тот момент это казалось просто гениальным – дерзким и уместным, но, Дик, как и в концептуальном искусстве, в бреду можно отыскать очень много отсылок.

Во время воркшопа Ричарда Шехнера «Аборигенное время сновидений» в Вашингтоне мы с ним единственные из группы просыпались до восхода солнца. Мы пили кофе, по очереди читали «Пост» и «Нью-Йорк Таймс», обсуждали политику и события в мире. Как и у нас с тобой, у Ричарда были какие-то политические ценности, а в той группе за новостями следила только я. Я была Серьезной Девушкой , зажатой интроверткой, бегущей в библиотеку за книгами об аборигенах, – слишком глупая, чтобы понять, что аборигены были вообще ни при чем.

Ричарду вроде бы нравились наши беседы о Брехте, Альтюссере и Андре Горце, но потом он настроил всю группу против меня, потому что я слишком много умничала и вела себя как пацан. И разве все эти страстные интересы и убеждения не были способом просто отвлечь внимание от куда более важной правды – от моей пизды? Я была невинным внегендерным фриком, потому что в отличие от Лайзы Мартин (та была такой телкой, что отказывалась снимать каблуки даже на кундалини-йоге) не научилась приплетать секс к чему угодно.

И вот в Ночь Опасного Путешествия я отправилась в центр и разделась в стриптиз-клубе. Давай-давай-крутись. В ту же ночь Марша Пибоди – шизофреничка с лишним весом из пригорода, которую Ричард взял в группу, потому что шизофрения, как «Аборигенное время сновидений», разбивает континуум на пространство и время, – решила слезть с таблеток. Ричард провел Ночь Опасного Путешествия на футбольном поле за раздевалками, где ему делала минет Мария Каллоуэй. Мария не входила в состав нашей группы. Она приехала аж из Нью-Йорка, чтобы учиться у Ричарда Шехнера, но ее перевели в воркшоп Леа о Теле/Звуке, потому что она была «недостаточно хорошей» перформансисткой. На следующий день Марша исчезла, и никто больше ее не видел, да никому и не было дела. Ричард настойчиво советовал нам с Лайзой вместе работать в Нью-Йорке. Я отказалась от своей дешевой квартиры, переехала в Лайзин лофт в Трайбеке и несколько ночей в неделю танцевала стриптиз, чтобы оплачивать аренду ее квартиры. Я изучала разлом между мыслью и сексом, ну или мне так казалось, позволяя юристам нюхать мою киску, пока я говорила. Так продолжалось несколько лет, и, Дик, в среду ночью я проснулась, оттого что поняла: ты прав. Мужчины и правда все еще разрушают женские жизни. Смогу ли я, теперь уже сорокалетняя, отомстить за призрака юной себя?

Видеть себя такой, какой ты была десять лет назад, и правда очень странно.

В четверг днем я отправилась в студию «Фильм/Видео Артс» на Бродвее, чтобы переписать видеокассету с «Чтениями из дневников Хуго Балля», моего перформанса, с которым я выступала в 1983 году.