Николай Лохматов - Булатов курган

Дождь так и не пошел. Вихрь, как отбившегося от стаи гуся, загнал тучу за лес. Выглянуло солнце.

— Напугал только. А то до сих пор возились бы.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — улыбнулась Варвара, обернулась к Алешину. — Спасибо тебе, Павел Степанович, не явись ты, не сладить бы мне с женщинами.

— Из спасиба шубы не шьют, — усмехнулся Горбылев и многозначительно подмигнул ей.

Варвара, не поняв намека, отошла к кустам, склонилась над жбаном. Ее примеру последовали и остальные.

Горбылев пить не стал.

— Дай-ка хватить вашей ключевой, — попросил секретарь райкома. Он долго цедил из узкого горлышка тепловатую, пахнущую мокрым деревом воду, а когда наконец напился, почувствовал усталость. Алешин лег в запряженную телегу на душистое сено, ощутил, как по мышцам и суставам растекалась тупая боль.

Вокруг него, свесив босые ноги, расселись женщины. Телега быстро покатилась по выкошенному лугу, мимо стогов, мягко подпрыгивая на бугорках. Позади, тяжело дыша, бежала другая лошадь.

Когда выехали на дорогу, Алешин приподнялся, отыскал взглядом крайний стог. Он казался выше и стройнее остальных. У него было такое чувство, будто там, в лугах, он оставил что-то очень важное.

Покрутившись над лесом, туча обогнула реку и теперь, будто напившись в ней, разбухшая, тяжело надвигалась на деревню. Порыв ветра поднял облако пыли. Перед домом Кравцовой ощетинилось сено, качнулась городьба палисадника.

Варвара выскочила из дома, поспешно схватив грабли, начала таскать сено в сарай. Ветер рвал охапки из рук, гонял по двору клочья сухой травы.

Из-за городьбы выбежала Надя. Она хватала охапку за охапкой. На плечи сползла косынка. По спине билась коса.

Земнов только что вернулся из города, укладывал на чердаке привезенный еще с вечера Надей клевер. На тревожные голоса женщин он вышел во двор с вилами в руках. Увидев тучу, вмиг перепрыгнул изгородь, крикнул:

— Копните! Надя, загребай от дороги в валки! — всадив тройчатку в первую попавшуюся копну, поднял ее над головой.

В сарае он столкнулся с Варварой. Та попятилась, чтобы Кондрат не задел ее вилами. Он изловчился, метнул охапку через слегу. Но неудачно дернул вилы. Сено свалилось обратно, накрыв его вместе с Варварой.

Может, минуту, может, две они стояли прижатые друг к другу.

— Так и сарай завалишь! — почему-то совсем тихо сказала она.

— Первый блин комом, — ответил Кондрат, сбросил с себя сено и пошел к выходу.

Женщины едва успевали сгребать, а Кондрат захватывал копенку за копенкой и относил в сарай. Казалось, они забыли про тучу, про усталость и про плотный, захолодивший ветер. Сухо шуршало сено, разгоряченно дышали люди.

— Не задерживай, Варя, — покрикивал Кондрат. — Подгребай, Надя, чище, а то жених будет рябой.

Работа подходила к концу. Варвара все чаще поглядывала на тучу, которая дыбилась за верхушками ветел. В деревне потемнело, раскаленным обручем над крышами прокатилась вспышка молнии. И в то же мгновение послышался треск, будто кто разорвал огромный лист железа. Запрыгали капли дождя, дорога сделалась рябой.

Косые потоки ливня хлестали по шее, по рукам. Мокрое платье Варвары туго охватывало фигуру. Она порывисто дышала, на щеках проступал румянец.

В сарай вошел Кондрат.

— С тебя магарыч, соседка! — шутливо сказал он.

— Разбогатеешь, волков бить не станешь, — в тон ответила она.

Ей снова представилось: они рядом, прижатые друг к другу и прикрытые сеном. Она чувствовала тепло его широкой груди, громкие, немного учащенные удары сердца: тук, тук, тук.

Боясь встретить его взгляд, Варвара смотрела в сторону леса, который тускло проступал сквозь сетку дождя. У Коньшиной над обрывом высилась колхозная баня. По другую сторону оврага, словно часовые в плащ-палатках, стояли копны сена. Над лугами куда-то к самым дальним стогам прокатился гром. И потому, что он быстро заглох, точно зарывшись в мягкое сено, все решили: ливню конец.

— Земля так и впитывает влагу, — наконец первая заговорила Надя.

— Духота, пить даже захотелось! — откликнулась Варвара и облизала припухшие губы.

Надя украдкой взглянула на нее и ничего не ответила.

— Тебя бы надо под дождь, — вдруг проговорил Кондрат.

— А может, вместе пойдем? Веселее будет, — лукаво сверкнула она глазами.

Кондрат, ничего не ответив, шагнул во двор.

Туча отступила за лес, таща за собой дымящийся хвост ливня. Край неба посветлел. Над вершиной расщепленного молнией дуба пролегла чистая, глубокая полоска. Она делалась все шире и шире. Брызнуло солнце и засверкало в рассеянных по дороге лужах, в капельках на листве деревьев.