Николай Лохматов - Булатов курган

— Бросай на меня! — крикнула Жбанова и подхватила сено граблями.

Алешин дернул за черенок. Вилы выскользнули из рук, ударились о землю, отвалился один рожок.

— Это тебе не бумажки писать, тут думать надо! — не унималась Авдотья.

— Ничего, попервости бывает! — услышал он позади себя голос Варвары. — Возьмите мои. Они поудобнее.

— Ничего, пусть привыкает! — насмешливо бросила Авдотья. — Это пользительно.

— Придержала бы язык-то! — строго сказала Варвара. — Мелют черт те что, разбору никакого нет. — Она обратилась к Алешину: — Вы, Павел Степанович, не горячитесь, спешкой не возьмете. Во всяком деле терпенье нужно. Набирайте навильник не с рывка, а плавно, вот так. — Варвара, приподняв от земли вверх рожками вилы, начала нанизывать на них сено. Ее примеру последовал и секретарь.

— Так, так хорошо! Теперь подавай на стог.

Он бросил навильник упругим, молодцеватым движением. Его подхватила Надя. Труха посыпалась ему за воротник. Потемневшая от пота рубаха прилипла к лопаткам. Тело покалывало, зудело. «Ввязался, теперь отдувайся…» — недовольно подумал он.

— Пойдет дело! — заметил Ребров.

— Почему бы и не пойти?.. — отозвалась Варвара, наблюдая, как старательно набирал секретарь очередной навильник. — Учись, учись, Павел Степанович, в жизни все пригодится.

К стогу на двуколке подъехал Горбылев.

— Силы пробуешь, Павел Степанович? — весело спросил он, разнуздывая жеребца. — Давай, давай, полезно. А то сидишь в кабинете, вот и ерунда получается.

— Не вредно и тебе позаняться этим, — отозвался секретарь райкома. — Иди-ка, покажи личным примером, как надо работать.

— Он у нас благородной крови. Руки испортит! — подхватила Нюська.

Горбылев вспыхнул, но промолчал. Варвара с укоризной взглянула на Нюську. Но та не сдавалась.

— Вот и вилы запасные есть.

— Ну, размахнись рука! — Стараясь казаться веселым, Горбылев шагнул к копне.

Навильник, другой, третий… Пот тонкими струйками пополз по лицу, шее. Ко лбу свалившимися клочьями прилипли волосы, усы опустились, намокли. Со стороны казалось, что он таял, как снежный ком, подгоняемый солнцем, которое иногда выглядывало из-за туч.

Наконец силы Горбылева иссякли. Воткнув в землю вилы, рукавом рубахи он стал вытирать мокрое лицо, искоса поглядывая на работающих. Взгляд его задержался на Варваре, которая ловко орудовала вилами.

«Как это все у нее получается! — подумал Горбылев. — С такой не пропадешь».

Ему вдруг сделалось душно. Беспокойно забилось сердце. Он даже прижал его ладонями, страшась, что могут заметить волнение. Кравцова точно догадалась, отвернулась к стогу, подхватила на лету падающее сено.

— Это тебе не по полям расхаживать ручки в брючки да людей подгонять, — нарушила строй его мыслей Нюська. — Спасибо секретарю райкома, а то бы и не увидели, на что ты гож.

Алешин набрал поувесистей навильник, поспешно бросил метальщикам и снова вонзил вилы в копну. Нюська старалась сравняться с ним. Колхозницы наперебой отправляли на стог навильники.

Туча почернела и, казалось, совсем опустилась над лугом, вот-вот толкнется в вершину стога и рассыпется в прах, роняя и на разгоряченных людей, и на шуршащее сено потоки воды.

Алешину показалось, будто черенок его вил укоротился. Это странное ощущение не проходило до тех пор, пока к стогу не подставили лестницу. Взобравшись на нее, Варвара принимала навильники и подавала сено метальщикам.

Работа уже подходила к концу, когда по лужайке пронесся порыв ветра. Забились, задрожали сухие травинки.

— Вершим, бабы, а то внутрь зальет, — крикнула Варвара. — Подай-ка, дядя Игнат, навильничек в середину!

Ребров бросился с вилами к остаткам сена.

— Еще, дядя Игнат! — сквозь шум ветра доносилось с лестницы. И уже совсем издалека, словно откуда-то с нависшего неба, долетело:

— Жерди подавай, а то сорвет ветром.

На вершине стога, скручивая лыками концы березовых жердей, топтались Жбанова и Надя. Снизу они выглядели такими неправдоподобно маленькими, что казалось, вот-вот унесет их ветром. Вот приняли веревку, начали по ней спускаться, упираясь босыми ногами в топорщащееся сено.

— Вот это да! — осматривая стог, удивилась Надя. — Как из камня вырубили.

— Чего ему быть плохим? — поддержала Варвара. — Люди-то какие складывали!

Почувствовала, что на нее кто-то смотрит, обернулась. Горбылев оценивающе оглядывал ее ноги, талию. «Покупает, что ли?» — с негодованием подумала она и зашла за стог.