Петер Эстерхази - Исправленное издание. Приложение к роману «Harmonia cælestis»

Папочка представляется мне теперь какой-то куклой-марионеткой, которая разговаривает с людьми для того лишь, чтобы потом написать эти никчемные, в несколько жалких строк донесения, никчемные уже в том смысле, что содержат сплошные банальности. Короче, туфту.

Но это не так. [Донос никогда не бывает бессодержательным. Совершенно пустым. Даже если в нем ничего нет, он все же о чем-то говорит. — Более четверти века назад я написал «Шпионскую новеллу», в которой, не знаю уж как меня угораздило, попал не в бровь, а в глаз: «Что конкретно в доносе содержится — дело второстепенное. Главное — чтоб содержалось . А уж пришить пинжак к пуговице, это, брат, мы всегда сумеем». Помню, этот «пинжак» мне трижды приходилось восстанавливать в корректуре.]

Задание: Следующее задание не получил, так как передан на другой участок.Перебрасывают, стало быть. Вместо Варги на этот раз дважды, 7 и 10 сентября, в кондитерской «Паризер» с отцом встречается лейтенант Иштван Туллнер (новая метла).

10 сентября 1957 года

День рождения моего младшего брата Д. Докладная записка. Докладываю, что сегодня провел встречу(в этот момент к моему столу приближается Д. [не мой брат!], и я утыкаюсь в досье, якобы не замечаю его, я весь — одно большое «якобы»; переписывание этих текстов похоже на монашескую епитимью; как бусины четок, перебирая с тоской слово за словом, я продираюсь по беспросветной жизни своего бедного, бедного отца; какие, однако, это разные вещи — представлять и воображать себе что-нибудь и ощутить на своей шкуре, что так оно на самом деле и есть!) с агентом Чанади. Никаких донесений на этой встрече агент мне опять не представил. На мой вопрос он ответил, что не видел необходимости фиксировать наблюдаемые им явления, ибо статья, опубликованная в сегодняшней «Непсабадшаг», вполне соответствует тому, что он видит в окружающей жизни.Остроумно, смело и даже нахально! Похоже, он решил отвязаться от них. Первый испуг прошел, и он оклемался. Но передо мной — еще три досье, так что можно представить, чем кончилась эта попытка. Такое заявление агента не соответствует действительности, поскольку в его окружении имеются лица, которые, исходя из прежних сигналов, по ряду вопросов занимают принципиально иные позиции.

Я обратил на это его внимание.Интересно, каким же образом? «Позвольте обратить ваше внимание…» И вообще, они были на «ты» или на «вы»? В ходе встречи я пришел к выводу,тут после перекура мимо меня возвращается Д., но еще до этого, проявив чудеса находчивости, я положил на досье лист бумаги, чтобы он не заметил номер архивного дела, — чертовски трудно бояться, не ведая, кто представляет опасность, так что боюсь всех подряд, — лист бумаги приподнимается на сквозняке от приоткрытой двери, и я ловко прихлопываю его блокнотом: до чего же утомительное это дело — страх, что агент всеми способами уклоняется от подачи письменных донесений, не желая себя компрометировать. Таким образом, вербовка, на мой взгляд, прошла недостаточно основательно, агента держали на слишком длинном поводке.Вот сука! с. Считаю необходимым в ближайшее время заняться агентом более основательно.

На длинном поводке: как собаку, что ли? Выходит, не зря возникает мотив собаки в моей «Прощальной симфонии»? О том, что в Центральной (Восточной) Европе интертекстуальность выглядит именно так, я (в принципе) знал и прежде. У вас мания преследования, оттого что вас преследуют. Ему тогда было тридцать восемь, мне столько было в 1988-м. Детей было четверо: семи, шести, четырех лет и одного года, у меня в том же возрасте — тоже четверо: тринадцати, одиннадцати, шести лет и одного года. Но, как говорит поэт: наряду с различиями имеются и другие сходства.

В донесении от 23 октября — короткие, в пару строк, характеристики аристократов, в том числе дядюшки Д. Б., я помню его — милейший человек, ласковый, немного похожий на режиссера Готара; мы были у него несколько раз на пляже «Беке». И точно, агент сообщает: в настоящее время работает лодочником на Римской набережной, на пляже «Беке», там же и проживает, политически абсолютно пассивен.О нем же, 7 октября: Когда я посетил его снова, он как раз собирался куда-то, поэтому я пригласил его к нам, он обещал быть в конце прошлой недели, визит, однако, не состоялся.

Или все-таки не такой уж он и марионетка? Живет своей жизнью, приглашает к себе друзей (?!?) якобы для того, чтобы можно было потом отчитаться? В признании Чурки [20] Иштван Чурка — венгерский прозаик и драматург, с конца 1980-х годов политик праворадикального толка, разоблаченный в сотрудничестве с кадаровской политической полицией. , пожалуй, самым неожиданным оказалось то, что он стал завсегдатаем ипподрома, в сущности, по приказу. Что эта часть его личности (и имиджа — легкомысленного игрока, пижона, что как раз и привлекало в его ранних новеллах) была выдумана, хотя бы отчасти, в недрах органов безопасности. Возможно, не стоило бы в этом контексте упоминать имя Гейзенберга, но наблюдение явным образом меняет самого наблюдателя.