Исабель Альенде - Игра в «Потрошителя»

— Полячка придет сегодня? — спросила девочка у отца. Она привыкла к его причудливым любовным связям, которые длились недолго и не оставляли следа, разве что чахли и гибли комнатные растения.

— У нее есть имя, ее зовут Карла, ты это прекрасно знаешь. Она сегодня не придет: ей вырвали зубы мудрости.

— Тем лучше. Я не о зубах. Чего хочет от тебя эта женщина, папа? Американское гражданство?

Боб Мартин стукнул кулаком по гранитной стойке и стал распространяться о почтении к родителям, дуя время от времени на ушибленную руку. Аманда продолжала есть как ни в чем не бывало.

— Вечно ты принимаешь в штыки моих подруг!

— Не преувеличивай, папа… В принципе я к ним отношусь терпимо, но от этой меня бросает в дрожь, у нее смех гиены и стальное сердце. Но не стоит из-за этого ссориться. Сколько времени ты с ней? Вроде бы полтора месяца. Через пару недель Полячка исчезнет без следа, и мне будет спокойнее. Не хочу, чтобы эта женщина использовала тебя, — заявила Аманда.

Боб Мартин невольно улыбнулся: он любил эту свою дочь больше всего на свете, больше самой жизни. Он протянул руку, растрепал индейские перышки в ее прическе и пошел за десертом. Просто поразительно, как верно Аманда судит о его мимолетных подругах — куда вернее, чем он сам. Он не хотел признаваться дочери, но отношения с Карлой уже зашли в тупик. Мартин вынул из холодильника кокосовое мороженое и разложил по бокалам черного стекла, тоже выбранным проектировщицей садов. Аманда тем временем мыла тарелки, из которых они ели пиццу.

— Папа, я жду.

— Чего?

— Не прикидывайся дурачком. Мне нужны все подробности дела о психиатре, — заявила Аманда требовательным тоном, заливая мороженое шоколадом.

— Ричард Эштон. Убит во вторник, десятого числа.

— Ты уверен?

— Конечно уверен. Все записи у меня в столе, Аманда.

— Но ведь точное время смерти определить нельзя, оно колеблется в пределах нескольких часов — так написано в книге о трупах, которую я читала. Тебе тоже надо бы ее прочесть, она называется «Ригидность» или что-то в этом роде.

— Дочка, о каких вещах ты читаешь!

— О худших, чем ты можешь себе вообразить, папа. Психиатр, должно быть, важная шишка, ведь ты себе выбираешь самые лучшие дела, не теряешь времени на какие-то заурядные трупы.

— Если ты в семнадцать лет настолько цинична, лучше не думать, какой ты будешь в тридцать, — заметил инспектор и патетически вздохнул.

— Холодной и расчетливой, как Полячка. Давай рассказывай.

Сдавшись, Боб Мартин повел ее к компьютеру, показал фотографии места преступления и тела, дал прочесть подробное описание одежды жертвы и медицинское свидетельство, которое она уже сфотографировала на телефон во время прошлого визита.

— Жена обнаружила его поутру. Ты бы видела ее, Аманда, просто невероятно, в жизни не встречал такой красивой женщины.

— Айани, фотомодель. Ее показывали в новостях чаще, чем убитого. Ее фотографии повсюду, она с ног до головы одета в траур, как вдовы в старину, смех, да и только, — отметила Аманда.

— Ничего смешного. Может быть, у нее на родине такой обычай.

— Я бы на ее месте радовалась, потеряв такого жуткого мужа и заполучив его деньги. Как тебе показалась Айани? По характеру, я имею в виду.

— Она не только великолепно выглядит, но и крайне сдержанна. В день убийства хранила спокойствие.

— Что это было — спокойствие или облегчение? Где она находилась в то время, когда убили ее мужа? — допытывалась Аманда, памятуя, с каким нетерпением игроки в «Потрошителя» ждут информации.

— Ингрид Данн предполагает, что Эштон, к тому времени как его нашли, был мертв примерно восемь или десять часов, но у нас еще нет окончательных результатов вскрытия. Его жена в это время спала в доме.

— Как удачно…

— Галант, слуга, сказал, что она принимает снотворное и транквилизаторы; думаю, поэтому она и казалась такой невозмутимой на следующий день. Ну и стресс, конечно.

— Ты не можешь быть уверен, что Айани этой ночью приняла снотворное.

— Галант, как всегда, принес ей таблетки вместе с чашкой какао, но не видел, выпила она их или нет, если ты на это намекаешь.

— Она — главная подозреваемая.

— В детективном сериале так оно и было бы. В реальной жизни я руководствуюсь опытом. У меня нюх на такие вещи, поэтому я хороший сыщик. Против Айани нет никаких улик, а интуиция говорит мне…

— Папа, не позволяй, чтобы внешность главной подозреваемой мешала тебе вести расследование. Но ты прав, нужно учитывать и другие возможности. Если бы Айани задумала убить мужа, она бы приготовила более прочное алиби, чем эти снотворные пилюли.