Исабель Альенде - Игра в «Потрошителя»

Вот и наступила Великая пятница, Инди, сегодня заканчивается твое заточение, оно так долго длилось не потому, что я хотел тебя наказать, ты знаешь, что жестокость мне отвратительна, от нее только сумятица, грязь и беспорядок. Я бы предпочел избавить тебя от тягот, но ты вела себя неразумно, отказывалась со мной сотрудничать. Сегодняшнее число назначено не по прихоти и не наобум, а по лунному календарю. Даты важны, как и ритуалы, они придают значение и красоту поступкам человека, помогают сохранять события в памяти. Я соблюдаю ритуал. Например, всегда совершаю казни в полночь, в этот таинственный час, когда приподнимается завеса, отделяющая жизнь от смерти. Жаль, что в современном мире осталось так мало вековых ритуалов и все они религиозные. Христиане, к примеру, знаменуют Страстную неделю торжественными обрядами. Три дня они скорбят, вспоминая Голгофу, все мы это знаем, но мало кому известно, как конкретно осуществлялось распятие, эта жестокая пытка, медленная смерть. Осужденного привязывали или прибивали гвоздями к двум доскам, вертикальной и горизонтальной; это самый распространенный образ, но есть кресты других конфигураций. Агония может длиться часами или днями, в зависимости от способа казни и от состояния здоровья жертвы, и смерть наступает от истощения, сепсиса, остановки сердца, обезвоживания или от сочетания этих причин; также от потери крови, в случае если на теле имеются раны или приговоренному ломают ноги, что часто делали в древности, чтобы ускорить процесс. Существует теория, будто такая поза — раскинутые руки, удерживающие вес тела, — затрудняет дыхание и смерть наступает от удушья, но это не доказано.

Весна ощущалась и в безоблачном дне, и в разноцветье рынка, по которому сновала толпа, легко одетая и празднично настроенная, покупая фрукты, овощи, цветы, мясо, хлеб и готовую еду. У входа стояла девушка в длинном крестьянском платье, с меннонитским платком на голове: она пела ангельским голоском и продавала диски со своими песнями; в сотне метров от нее публику услаждал ансамбль боливийских музыкантов, в традиционной одежде, с инструментами, привезенными с Кордильер.

В полдень Педро Аларкон, в шортах, сандалиях и соломенной шляпе, подошел к белому навесу, под которым Дениза Уэст торговала продуктами с птичьего двора и изделиями своей кухни. Детектив из убойного отдела, уже несколько дней следивший за Педро, скинул пиджак и обмахивался листовкой в защиту окружающей среды, которую ему кто-то вручил. С расстояния в несколько метров, затесавшись в толпу, он наблюдал, как уругваец покупает яйца и флиртует с торговкой, женщиной зрелой и привлекательной, одетой как лесоруб, с седой косой, отброшенной на спину, но не заметил, как тот передал ей ключ от своей машины. Потом, весь в поту, детектив последовал дальше за Педро Аларконом в его прогулке от прилавка к прилавку: здесь он покупал морковку, там — пучок петрушки, и все с удручающей неспешностью. Полицейский не знал, что тем временем Дениза Уэст пошла на стоянку, извлекла пакет из машины Педро и положила его к себе в грузовик. Детектив не удивился, когда Педро, покидая рынок, подошел попрощаться с дамой, которую так старательно обхаживал, и не уловил момента, когда уругваец забрал обратно свой ключ.

Дениза Уэст рано свернула торговлю, сложила навес, забросила пожитки в грузовик и поехала по направлению, которое указал Педро Аларкон, к устью реки Петалумы, по пустынной заболоченной местности, прорезанной каналами. Она не сразу нашла нужное место, потому что искала что-то вроде магазина принадлежностей для подводной охоты, а перед ней предстал ветхий домишко, на первый взгляд заброшенный. Она остановила тяжелый грузовик прямо в грязи, не решаясь ехать дальше из страха завязнуть окончательно. Несколько раз надавила на клаксон, и, словно по волшебству, совсем рядом с окошком появился бородатый старик с ружьем. Он прокричал что-то невнятное, целясь в нее, но Дениза проделала такой путь не для того, чтобы отступать перед первым же препятствием. Она открыла дверь, выбралась с некоторым трудом из-за ломоты в костях и, уперев руки в боки, пошла прямо на старикана.

— Опустите ружье, мистер, если не хотите, чтобы я у вас его отобрала. Педро Аларкон предупредил вас, что я приеду. Я — Дениза Уэст.

— Что же вы сразу не сказали? — проворчал старик.

— Сейчас говорю.

— Вы привезли мне, что надо?

Она передала старику конверт, который вручил ей Педро Аларкон, тот медленно пересчитал купюры, остался доволен и, вложив два пальца в рот, пронзительно свистнул. Через пару минут явились два молодца с большими холщовыми сумками, которые без особых церемоний забросили в кузов грузовика. Как Дениза и боялась, грузовик завяз, и старикан с парнями не посмели отказаться, когда женщина потребовала, чтобы они толкали машину.