Збигнев Домино - Польская Сибириада

А в Воронеже они впервые увидели немцев. Отделение немецких военнопленных ремонтировало пути, расчищало разрушенные станционные постройки. В ободранных мундирах, неизвестно во что обутые, худые, с землистой кожей, небритые немцы выглядели ужасно и вызывали скорее жалость, чем страх. Охраняли их два красноармейца, больше для формы, потому что все время, пока стоял их состав, бойцы заигрывали с польскими девушками. Конвоирам помогал следить за пленными какой-то важный немец, наверное, офицер. В пилотке, в чистом мундире, похлопывал он прутиком по сапогу и что-то покрикивал пленным. На костре грелся котелок с водой, а может, с кофе. Пленные подходили, пили из котелка.

При виде немцев Эдек Земняк побледнел и скрипнул зубами:

— Может, кто-то из этих фрицов и убил нашего папу? Подождите, я им сейчас покажу!

И побежал в свой вагон. Вернулся с карманами, набитыми автоматными патронами.

— На развалинах собрал… Сейчас вы у меня, фрицы, попляшите!

Дождался, когда у костра никого не было, засыпал патроны золой. Мальчишки отбежали в сторону и ждали за покосившимся столбом. Грохота было много, но никто не пострадал. И можно было эту мальчишескую глупость обернуть в шутку, если бы разъяренный офицер неожиданно не подскочил к ним и не огрел ближайшего прутом. В ту же секунду один из конвоиров выпустил длинную автоматную очередь под ноги офицеру.

— Ты на кого руку поднимаешь, фашистская морда? Поляков бить будешь?

— Может, такой как он моего отца на фронте убил!

— Твоего отца на фронте убили?

— Убили.

— На, парень, пристрели фрица!

Один из конвоиров, белобрысый малый, только что игравший девушкам из поезда на балалайке, воткнул в руки Эдеку свой автомат. Опешивший мальчишка испуганно попятился, а потом, что было сил, припустил к своему вагону…

По мере продвижения на запад все заметнее были следы прошедшей войны. Сожженные деревни, руины городов, люди, ютящиеся в землянках.

Они долго стояли в Киеве, а точнее, в Дарнице. Майка и Чичол помнили, что в этой же Дарнице у них была стоянка, когда в сороковом их везли в Сибирь. Сейчас была настоящая весна. В Киеве, куда ни глянь, цвели бело-розовые каштаны, пахла сирень. Украина! Как же близко было сердцу поляков само название этого края! И знакомое с детства певучее украинское «балаканье»…

Сташек бесцельно слонялся по путям с Здиськой. Ему все больше нравилась эта девушка, и он старался чаще быть с ней рядом. Она его тоже не избегала. Очень ей шло это платьице в мелкую клетку, этот белый бант в толстой пшеничной косе. На противоположной стороне дороги, прямо рядом с путями, Сташек заметил цветущий куст белой сирени и побежал, чтобы нарвать цветов для Здиськи. Уже было пригнул ветку с самой красивой кистью, когда вдруг зметил, что сирень растет на кладбище. Он смутился, выпустил из рук ветку.

— Кладбище тут…

По путям шел старый железнодорожник.

— Вы из того эшелона?

— Да.

— Значит тоже поляки. А на этом кладбище ваши солдаты лежат. Вон, даже отсюда их могилки видны. Там, где те кресты католические стоят… В сорок четвертом, как раз на Пасху, немцы бомбили Дарницу. Туча самолетов налетела. А тут на станции все пути забиты транспортами, войсками, боеприпасами. На земле — истиное пекло разверзлось. Ваши солдаты тут как раз проездом на фронт стояли. Отряд противовоздушной обороны. Пушки, пулеметы на платформах расставили и приняли бой с бомбардировщиками. Много поляков тогда в Дарнице погибло. А потом похоронили их как раз на этом кладбище… Пойдем, покажу вам могилки.

Они насчитали сорок березовых крестов. Но ни одной надписи, ни одного имени.

Даже здесь, в Киеве, некоторые еще надеялись, что случится чудо, и их транспорт направят в Житомир, Шепетовку и Тернополь, в родную подольскую сторонку. Но чуда не произошло, транспорт ТП-2564 направили на линию Коростень, Сарны, Брест.

Запах кадила, огоньки свечек, алтарь в цветах, первые такты органа, колокольчики костельных служек и старый ксендз в серебристой ризе, несущий золотистую дароносицу.

Стук падающих на колени людей и всеобщий громкий плач! И молитвенное благодарственное пение по окончании службы:

От Сарн недалеко уже до новой польской границы. Поэтому каждый километр, каждый час пути приводил людей из транспорта ТП-2564 в состояние возбужденного нетерпеливого ожидания встречи с Польшей. А тут еще одна остановка, в Ковеле. Через перрон от них стоял еще один транспорт с поляками, репатриантами из Волыни. Сибирякам все, что рассказывали волынцы, было новостью, в которую трудно было поверить.