Збигнев Домино - Польская Сибириада

— Кароль мой умер. В Тлустое в свой дом я и так не вернусь, что мне там одинокой, как перст, делать? Сильвия с Павликом теперь моя семья. Не могу я их тут оставить без всякой надежды. Впрочем, это только первый эшелон. Наверное, еще будут, может, чудо какое-нибудь случится? Может, пан Финкельштейн в Иркутске что-нибудь сумеет сделать… Остаюсь я! А вы поезжайте, поезжайте с Богом!

Сташек искал Ольгерда, но от Домбровских никто прощаться не пришел. Машины тронулись. Лесопилка, бараки остались позади. Сильвия с малышом на руках и седенькая пани Корчинская махали им руками на прощание. Мост на Ие. Вдали улица Подгорная, кино, поликлиника, детский сад… Значит, так возвращаются в Польшу?

На подъезде к ветке — столпотворение. Грузовики, конные упряжки, бурлящая перед воротами крикливая толпа местных оборванцев.

— Боже! — вырвалось у Брони. — Только в такой толпе понимаешь, как мы все на самом деле выглядим.

На перроне ждали пустые вагоны. Те самые, которые вчера видел Сташек. Паровоза нет. Снаружи огороженного перрона кружат патрули НКВД, следящие, чтобы никто без разрешения не проник зайцем на поезд. Бабушке Шайне это явно не нравится, она подозрительно ворчит:

— Опять эти солдаты со штыками вокруг нас ошиваются. Сохрани Господи, как бы им в голову что-нибудь не пришло, а то вместо Польши…

Она не договорила, потому что грузовик дернулся и остановился только у ворот. А то, что там происходило, не поддавалось описанию. Нетерпеливая возбужденная толпа ссыльных неудержимо перла к входу. Люди переругивались, что-то выкрикивали, звали друг друга, доказывали свои права, ругались и плакали. Сразу за воротами проводилась проверка документов, запись в список выезжающих, установление личности.

— Этот грузовик в вагон номер пять, — решил офицер.

— Ну, и слава Богу! — облегченно вздохнула бабушка Шайна.

Вагоны, в которые они грузились сегодня, ничем не отличались от тех, которыми несколько лет назад их везли в Сибирь. Такие же двухъярусные нары из досок, «буржуйка» посреди вагона и воняющая карболкой, ничем не прикрытая дыра отхожего места в полу вагона. И еще два ведерка, в которые в дороге можно набрать воды, супа, угля, одним словом, чего хочешь.

До обеда заселили все вагоны. Вход на перрон заперли. Солдаты патрулировали вдоль забора. Людей у ворот поубавилось, но кто-то оставался, им хотелось хотя бы посмотреть, как эти счастливцы уезжают в Польшу, а они все еще в полном неведении ждут завтрашнего дня…

В вагонах тоже ощущалось нетерпение:

— Ну, когда мы, наконец, тронемся?

— Еще даже паровоза нет.

— Представитель говорил, что наши вагоны к иркутскому эшелону прицепят, тогда и поедем.

Еще до наступления вечера дождались они иркутского поезда. Люди толпились в широко открытых дверях, возле окошек: каждый хотел хоть одним глазком в последний раз взглянуть на Тулун в момент отъезда.

Сташек крепко прижимал к себе младшего брата и не отходил от окна. Раз, другой, третий стукнули буфера.

— Прицепили! — верещат мальчишки, наблюдающие за последними маневрами локомотива. Ревет паровоз. Гудок, второй. Для Сташека этот характерный рев, которого он так испугался, когда впервые услышал его в Шепетовке, прозвучал сейчас, как трубы херувимов. Вырываются клубы пара, локомотив несколько раз пробует свои силы, и траспорт трогается!

Люди обнимаются, целуются, смеются, плачут, проклинают, вслух молятся и благодарят Бога… Сташек всматривается в толпу у ворот. Стоят они там грустные, редко кто провожает отъезжающих коротким взмахом руки, женщины вытирают глаза, некоторые мужчины снимают с голов ушанки. А Сташек все смотрит, и смотрит. Есть! Ольгерд Домбровский прятался за будкой и оттуда провожал глазами уходящий в Польшу поезд.

— Ольгерд! Ольгерд! — кричал, как сумасшедший, Сташек, выставив голову в вагонное окошко. Наверное, Ольгерд услышал его, потому что вдруг отскочил и исчез за будкой. А паровоз, подгоняя себя гудками, набрал скорость.

Длительных остановок не делали, кроме тех, когда цепляли очередные вагоны, ожидавшие состав в Нижнеудинске, Алзамае и Тайшете. Только в Канске их держали целый день, там эшелон окончательно сформировался и получил транспортный номер ТП-2564.

— Прошу хорошо запомнить этот номер, если кто-то по дороге отстанет, он должен немедленно явиться к коменданту станции, сообщить номер своего эшелона, только в этом случае отставший будет иметь шанс догнать нас. Но советую не теряться: с тем, чтобы догнать эшелон, могут быть проблемы. Эшелон никого ждать не будет.